— Ты дома! Ты дома!
Она стискивает меня в объятиях и отрывает от земли. Смеясь, умоляю ее опустить меня, пока она не надорвалась.
— Давай я возьму твою сумку, — говорит она, галантно хватая мою сумку с переднего сиденья «пикапа», прежде чем помахать на прощание Джереми. Он собирается к Хлое, и сейчас немного взбудоражен предстоящей встречей. Я это точно знаю, потому что он без умолку трещал об этом большую часть пути. По его голосу было понятно, что он скучает по Хлое, а она - по нему. Они практически не разговаривали всё это время. Связь была отвратительной и в бараках, поэтому Джереми приходилось одалживать айфон последней модели у Макса, чтобы поймать сигнал. По-видимому, такая длительная разлука еще сильнее укрепила их любовь, так что пятая часть его первого чека отправляется в копилку на обручальное кольцо. Для сравнения, пятая часть моего чека способна покрыть лишь стоимость ужина в сети ресторанов быстрого питания «Тако Белл».
Я действительно с нетерпением жду танца на могиле.
— Расскажи мне все! — щебечет Маккенна, усаживая меня на диван. — Непривычно быть так далеко от дома? Я звонила тебе несколько раз, но автоответчик постоянно твердил, что абонент вне зоны действия сети. Ты действительно была так далеко от цивилизации? Прям посреди леса? Медведя видела?!
Весь ужин проходит под бесконечные вопросы сестры. Я измотана, потому что всю неделю плохо спала, и, возможно, запросто провалялась бы все выходные, представься у меня такая возможность. Но она мне не представляется. Маккенна болтает, пока я, морщась от боли, сбрасываю ботинки и плетусь в душ. Она болтает, пока я мою волосы, закрываю глаза и позволяю воде смыть последние остатки ярости. Она болтает, пока я втираю антибактериальную мазь в покрытые волдырями пятки, а затем налепляю на них пластырь. И она все еще продолжает болтать, когда я ложусь на диван и закрываю глаза, говоря себе, что просто немного отдохну. Но я отключаюсь.
В полшестого утра мама будит нас блинчиками. Мне хочется ненавидеть ее за это, но не могу. Ей приходится вставать так рано, потому что до Ливингстона на занятия она добирается со знакомым. Так что позавтракать вместе мы можем только так - встав до рассвета.
Она кладет мне на тарелку блинчики и целует в макушку. У нас нет даже сиропа, но я не возражаю, зато у меня на душе тепло.
Как только она уходит, мы с Маккенной бежим к дивану и забираемся под одеяла. Всё утро мы наблюдаем за потугами нашей антенны что-нибудь показать. Мы неплохо проводим время, пока не приходится с неохотой вставать, чтобы приготовить обед.