Сторонникам этой точки зрения вполне справедливо замечали, что нам известны только три антагонистические формы соединения рабочей со средствами производства, лишь три формы эксплуатации — рабовладельческая, феодальная и капиталистическая, что никакой четвертой формы — азиатской или какой-либо другой — мы не знаем, что нигде в истории человечества мы не встречаем такой формы эксплуатации, которая не сводилась бы к одной из трех выше перечисленных.
Выявление несостоятельности утверждения о существовании каких-то особых — «азиатских» — производственных отношений сделало ясным, что в странах Древнего Востока иных производственных отношений, кроме рабовладельческих и феодальных не могло быть. После этого проблема общественно-экономического строя Древнего Востока свелась для историков к вопросу о том, был ли этот строй рабовладельческим или феодальным. Соответственно упростилась для них проблема азиатской формации. Те из них, которые считали древневосточное общество феодальным, утверждали, что К. Маркс под азиатской формацией понимал восточную, азиатскую разновидность феодализма. Те же, которые объявляли строй древневосточных государств рабовладельческим, утверждали, что К. Маркс под азиатской формацией понимал примитивную форму рабовладельческого общества, специфичную для стран Древнего Востока.
До 1933-1934 гг. среди советских историков преобладал взгляд на социально-экономический строй Древнего Востока как на феодальный. С 1933-1934 гг. победил и прочно утвердился взгляд на древневосточное общество как на общество рабовладельческое. В подтверждение правильности последней точки зрения было приведено немало фактов. Но не они решили исход спора о характере социально-экономического строя Древнего Востока в пользу признания его рабовладельческим. Множество фактов, и притом не менее, а даже скорее более убедительных, приводилось и в пользу признания древневосточного общества феодальным. Основной и решающий довод, обеспечивший победу этому взгляду, состоял в том, что признание древневосточного общества феодальным находится в противоречии с общепринятым в нашей исторической науке представлением о последовательности смены ступеней исторического развития, согласно которому вслед за родовым обществом должна следовать рабовладельческая формация, и никакая иная, и только вслед за ней — феодальная.
Признание абсолютной правильности положения о закономерном характере смены родового общества рабовладельческим делало беспредметным дальнейшее обсуждение вопроса об азиатской формации, ибо с этой точки зрения она не могла быть чем-либо иным, кроме как формой рабовладельческого общества. Неудивительно, что после 1933-1934 гг. проблема азиатской формации, проблема первой формы существования классового общества стала рассматриваться как вопрос полностью и до конца решенный.