По непонятной причине у меня начинает дергаться глаз, и меня чуть не выворачивает наизнанку.
Первая отстраняется, переводит взгляд на меня, и ее губы изгибаются в ухмылке, а затем ее внимание возвращается к Шестому.
— Береги себя.
Глава 12
— Итак, ты говоришь по-французски, — выдала я, как только мы вышли из великолепного здания и оказались вдали от неприкасаемых созданий, находящихся внутри. Я как будто только что побывала на Олимпе.
Никакого ответа, как обычно.
— Знаешь еще какие-нибудь языки? — меня охватывает раздражение. Неужели так чертовски трудно ответить на пару простых вопросов?
— Около семи.
— Вау. Какой талантливый язык.
Шестой разворачивается и ухмыляется мне.
— Мне казалось, я доказал это еще вчера вечером.
Черт.
Да, доказал.
— Ты спал с ней, — слова вылетают раньше, чем я успеваю остановить себя. Его пренебрежительное отношение раздражающе воздействует на меня.
Шестой оборачивается ко мне.
— Ты поняла это по поцелую? — он достает из кармана платок и вытирает губы.
Я закатываю глаза.
— Иногда ты ведешь себя как самый обычный мужик.
— И что это подразумевает? — уточняет он, сведя брови в одну линию.
— Это подразумевает, что ты засранец. Все стало очевидно, когда она сжала твои яйца в конце поцелуя.
Парковщики открывают двери нашей машины, и мы оба садимся, а Шестой дает водителю чаевые.
Я скрещиваю руки на груди и смотрю в лобовое стекло. В желудке все переворачивается, когда перед глазами мелькает образ: ее чересчур сильно накрашенные губы прижимаются к его губам. Что-то в ней задевает меня. Не могу понять, что именно, но одно знаю точно — сучка насмехалась надо мной.
— Почему мне кажется, что тебя беспокоит то, что я занимался с ней сексом?
Я поворачиваю голову к нему и моргаю. По крайней мере, он не пытается отрицать это. А почему это задевает меня? Потому что он занимался сексом с другой женщиной и не убил ее? Или дело в том, что эта стерва швырнула мне это в лицо, пока терлась своим языком о его?
— Не беспокоит.
— Отлично, тогда можешь прекратить вести себя как стервозный надоедливый ребенок.
У меня отвисает челюсть, и я опускаю руки на колени. Отлично.
— Что дальше, Господин?
Он сердито зыркает на меня и вдавливает педаль газа в пол.
— Дальше, я собираюсь нагнуть тебя, задрать платье и трахнуть твою киску. Вопрос только, произойдет это прилюдно или на столе в номере?
Он только что целовался с другой женщиной у меня на глазах и теперь говорит мне, что собирается не только целовать меня губами, на которых еще осталась ее красная помада, но и трахнуть меня.
— Она так сильно завела тебя?