За разговорами они и не заметили, как подъехали к девятиэтажке, где обитали Родзянко.
- Страшновато мне, мам,- поежилась Оля, окидывая взглядом бетонную громаду.- Вдруг она и нас с тобой...
- Да ладно, будем надеяться, что в лабораторных мышей нас сегодня не превратят,- процедила Вероника Аркадьевна, внутренне готовясь к приближающемуся сражению.
Глава восьмая.
...На звонок в дверь долго никто не открывал, затем в коридоре неуклюже завозились, и Степанида нехотя приоткрыла щелочку. В отличие от своего мужа, она ничуть не изменилась к худшему – стояла, по-прежнему статная, румяная и золотоволосая, как и раньше.
Единственное отличие – показное дружелюбие безвозвратно исчезло из ее глаз. Теперь они глядели колко и настороженно из-под насупленных бровей.
- Странные обычаи у вас на Москве,- чуть нараспев произнесла она.- Незваными в гости ходите...
- А мы, Стешенька, не к тебе,- ласково ответила Вероника Аркадьевна.- Мы к Любе, к хозяйке, а к ней и без особого приглашения можно.
- Спит хозяйка-то. Велено не беспокоить,- скорбно поджала губы великанша.
- Ничего, ради такого дела и разбудить не грех. Ты уж пропусти нас, милая.
- Болеет, говорю, Любовь Андреевна. Доктора велели не волновать ее, не беспокоить,- похоже, пускать настырную тетку в дом сибирской красавице очень уж не хотелось, вот и стояла она как утес, не шелохнувшись.
- Ты, Степанида, мне лучше не мешай,- сузив глаза, стала наступать Вероника.- Что еще за доктора? Я вот милицию вызову, если не дашь с подругой увидеться!
- Да проходите, крику столько...Было бы из-за чего!- фыркнула Стешка, делая шаг в сторону.- Лезут, лезут...Чего больного человека тревожить, не понимаю!
Квартира была какая-то темная, заставленная коробками, заваленная хламом. Из маленькой комнаты – раньшее ее называли детской – слышалось пьяное Ромкино бормотание.
Любовь Андреевна, выпрямившись, словно аршин проглотила, сидела в кресле, глядя вникуда остановившимися глазами. В комнате царил полумрак, занавески на окнах были задернуты. Пахло сыростью и запустением, как в погребе.
- Люба! Любаша!- тихо, чтобы не напугать больную, позвала Вероника Аркадьевна.
Женщина перевела равнодушный взгляд на ее лицо, и сидела теперь так, по-прежнему не шевелясь и не произнося ни слова.
- Оля, открой занавески!
Оля бросилась к окну, раздвинула пыльные тряпки, распахнула створки и с наслаждением вдохнула глоточек свежего воздуха . У нее уже першило в горле от этой густой, застоявшейся мути, которую приходилось вдыхать. Как же они тут живут-то?..
Когда потоки солнечного света хлынули в комнату, гости охнули.