Макеев напрягся, услышав эту фамилию.
- В связи с чем такой интерес? - переспросил он.
- А что ты так разволновался? - вопросом на вопрос ответил Романчук.
- Как тут не волноваться, если к тебе приходит сам заместитель директора по режиму и кадрам и интересуется твоим подчинённым.
- Так что ты насчёт этого Курилова сказать можешь? - Романчук положил свои руки на стол.
- Вроде нормальный мужик. А потом, он ведь всего третий день у нас работает, и за такое короткое время разве узнаешь человека.
В дверь кто-то постучал.
- Кто? - крикнул Макеев.
В дверном проёме появилась голова Леночки Анисимовой.
- Ой! Александр Иванович, я попозже зайду, - увидев высокое начальство, она поспешила ретироваться.
- Подожди, - крикнул Макеев. - Ну-ка зайди сюда.
Анисимова зашла в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь.
- Елена, ты что-нибудь о Курилове можешь сказать?
- А что конкретно вы хотите о нём услышать?
- Ну, что он за человек? - этим уточняющим вопросом вступил в разговор Романчук.
- По-моему человек он хороший. Очень хочет вникнуть во всё нюансы работы. И к тому же он сознательный и инициативный общественник.
- Поясни, - спросил Макеев.
- Он у нас всего второй день работает, а уже записался в добровольную народную дружину, и сегодня выходит на своё первое дежурство.
Макеев с Романчуком удивлённо переглянулись.
- Ладно, Леночка, попозже зайди, - начальник цеха отпустил технолога.
- Странно всё это. Первый раз слышу, чтобы в народную дружину так активно рвались, - прокомментировал это Макеев.
- Он партийный? - поинтересовался Романчук.
- Нет. У него в этой графе прочерк стоит.
- Да. Действительно, странно всё это. Может он специально старается о себе такое впечатление создать?
- Время покажет, - Макеев не стал конкретно отвечать на этот вопрос.
- Ну, спасибо, Александр Иванович. Бывай, - Романчук встал и, пожав руку начальнику цеха, не спеша, вышел из кабинета.
Как только заместитель директора по режиму и кадрам скрылся за дверью, Макеев, шумно выдохнув, быстро перекрестился. Опустив свою руку под стол, он достал уже открытую, но ещё не початую бутылку "Пшеничной". Быстро налив в гранёный стакан ровно половину, он не морщась влил в себя эту дозу. Поставив стакан обратно, Макеев вынул из ящика стола лимонную карамель и, развернув жёлто-зелёную обёртку, положил её в рот.
Откинувшись в кресле к стене, которую прикрывало большое Красное знамя, он прикрыл глаза.
"Чует моё сердце, что я ещё хлебну лиха с этим активистом!