Хотелось пить, хотелось спать. В глаза будто насыпали стекольной крошки.
— Та не, — сказал кто-то, с явно украинским акцентом. — Ему же этот ток що мертвому припарка. Давай лучше из ведра окатим.
— А вдруг электричеством ударит? Вода же, типо, проводник…
— Я в сознании, — вяло проговорил Артур. — Не убейте меня тут…
— О, Витя, — сказали парню с украинским акцентом. — Очнулся он. Сам. Фух.
— Ага, — согласился Виктор. — Не говори. Эй, ты, — обратился он к Артуру. — Живой? Балакать будешь? Али тебя бить?
— Говорить буду, — пробормотал Артур. — Мне бы выспаться, ребята…
— Вот поговоришь с Михой, тада и выспишься, — сказал Виктор. — А сейчас терпи. Зенки то открой.
— Та какие зенки, Витя? Он же с бадунища. Перегарище не чувствуешь?
— Чувствую.
— Ладно, ладно, — сдался Артур.
Он открыл глаза. Желтоватый свет заливал небольшую комнату с железной дверью. Виктор сидел за железным столом, напротив Артура, а спутник Виктора стоял позади него, скрестив руки на груди и облокотившись на стену. Казалось, что оба должны быть обозлены на Артура, но выглядели они беззлобно. Скорее безразлично. Либо с практикой допросов они научились быть равнодушными к тем, с кем работают, либо им действительно не было до Артура дела.
Не смотря на тусклость света, он больно резал глаза, казавшись излишне ярким. Голова гудела, а во рту было такое отвратительное ощущение, будто бы туда всю ночь сливали помои.
— Иди, Миху зови. Хлопчик, скажи, очнулся, — скомандовал Виктор, и его спутник вышел, со скрипом закрыв за собой дверь.
— Ну що, — кивнул Виктор, обращаясь к Артуру. — Говорить сразу будешь, али как? Лучше скажи мне все, пока Миха не пришел. Тот с тобой ласковый не будет. Сразу яйца на стол, и молотком, бац! — Виктор хлопнул ладонью по столу, и металлическая поверхность завибрировала. Артур дрогнул, огрызнувшись:
— Не надо мои яйца трогать! Расскажу все, как было. Михе твоему.
— Вот, молодец, — одобрил Виктор.
Вскоре пришел Михаил, и сел на место Виктора, которое тот ему уступил, и вот теперь Артуру стало реально не по себе. На вид Михаил доброжелательным точно не был, и Виктор со своим «яйца на стол» казался просто милой души человеком. В Михаиле сразу почувствовался суровый лидерский нрав, жесткий и непробиваемый, с которым трудно спорить. Артур с трудом выдерживал его тяжелый взгляд, но, все же, ему это удавалось, ведь он сам был далеко не слабовольным.
— Ну, рассказывай, — пробасил Михаил, и голос его пронял до дрожи. — Как ты сюда попал, и зачем. Помни, ты жив только потому, что проявил свою, так сказать, особенность. Любого другого на твоем месте уже бы грохнули.