И тут все они исчезли. Короткий предупредил.
— Я нас «Лешим» накрыл.
Танечка, за Пашкиной спиной, сообщила.
— Ирония…
— Да, — подтвердила Беда, — усмешку чувствую. А вот мыслей нет… Никаких… Это странно…
В коридоре Бабка страшным шёпотом спросила.
— Бригада, вы что? Вы где?
Невидимый Короткий объяснил.
— Девчонки чувствуют что-то… Мы под «Лешим».
— Я ничего опасного не вижу. Да и вообще… На полста метров в округе — никого. А те, что дальше — спят.
Потом «догадалась».
— Вексель, сука, что-то удумал!
Метнулась в свою комнату, выскочила с автоматом.
И тут отпустило.
— Ушёл, — объявила Тьма.
— Уф, — выдохнула Беда, — это что за жуть была? А?
Пашка помолчал. Пытался переварить. Спросил.
— Он только на меня смотрел или как?
— Да. Он на тебя смотрел, Паша, — подтвердила Тьма.
— Да, верно — добавила Ванесса.
Короткий спросил.
— Можно уже расходиться?
— Да, наверное.
— Пойдём, Ванесса. Ещё часа три можно поспать.
И тут на Пашку снова накатило.
— Да что ты будешь делать!!
И Танечка охнула.
— Он снова тут!
Ванесса прищурилась, поводила головой.
— Ничего не вижу.
Беда добавила.
— И я — ничего.
— Таня, а ты что чувствуешь? — Спросил Скорый.
— Интерес… Любопытство.
Беда прокомментировала.
— Он от ментатов закрылся. А эмоции скрыть не может.
Ванесса сморщила лоб, подумала. Подсказала.
— Знаете Павел Дмитриевич… А вы попробуйте с ним говорить.
— С кем это — с ним?
— Ну… С тем, кто на вас смотрит.
— Вы полагаете, что это… Кто?
— У меня есть предположение, что это — Улей.
— А может, например ментат? Мощный.
— А вы попробуйте Павел Дмитриевич. Поговорите. Просто формируйте фразы, а образы для передачи уже возникнут следом. А вы Татьяна Викторовна отслеживайте реакцию.
И слегка усмехнувшись, добавила.
— Интересный эксперимент…
Короткий, шепотом спросил Иглу.
— Нессочка, это то, о чём ты говорила?
— Да Аркаша. Видимо — да… Говорите, Павел Дмитриевич, говорите.
Пашка спросил в пустоту.
— Ты кто?
Тьма комментировала.
— Удивление.
— Говорите Павел… — настаивала Игла.
— А ты где? — спросил Пашка снова в пространство… — Таня, что?
— Удивление. Растерянность.
— Он раскрылся, — прошептала Мария.
— Да говорите же!
— Зачем я тебе нужен?
— Удивление. Интерес.
А Маша добавила.
— Ты ему не нужен. Ты его беспокоишь. Ты доставляешь ему беспокойство.
Ванесса пошептала.
— Точно… Это «Он».
— Чем я тебе мешаю?
У Пашки в голове возник образ мёртвой огромной зелёной элиты.
— Вон оно что… — повернулся к друзьям, — Это из-за того зелёного.
И уже в никуда.
— Я же только защищался.
Танечка прошептала.
— Он расстроился. Сильно.
— Павел Дмитриевич, — строго сказала Ванесса, — предложите ему поговорить со мной. Что-то у вас не очень получается…