– Ничем не могу помочь, закон есть закон – банкир развел руками – Да, на магазин время можете не тратить. Он обслуживает исключительно работников локации. Нет, посторонним ничего не продает. Да, и свитки телепортации тоже. Как видите, я играю честно. Вы так и будете здесь стоять? Мне работать надо.
За дверь Сергеевна выскочила первой и сразу взяла за грудки Рукожопа, о котором за напряженностью диалога все забыли:
– Андрей!
Залетчик сразу замотал головой:
– Мне тоже ничего не продадут, я же больше не прикомандированный, у меня срок вышел.
Из-за не успевшей закрыться двери послышалось:
– Именно так.
– Черт! – королева бросила пацана и горохом ссыпалась по лестнице. Мы втроем последовали за ней.
Оказавшись на улице, мы завертели головами, но наша атаманша, бросив: «Сюда!», уже встала на курс.
– Ты уверена? – засомневался Митрич.
– Дебилы, вы что – до сих пор карту не раскрывали?
– А чо ты сразу обзываешься, кто же знал?
Но Сергеевна опять заморозилась, и ответом его не удостоила.
Я поднял голову – у окна стоял Анатолий Михайлович и, улыбаясь, наблюдал за нами.
__________
[52] Ex ungue leonem – латинская поговорка, в буквальном переводе «Льва (узнают) по когтям».
[53] Епитимья – в православии и католичестве наказание за грехи, налагаемое на мирян.
Через пятнадцать минут я в очередной раз сидел на дороге, восстанавливая выносливость, и в очередной же раз взывал к разуму.
– Слушайте, ну это уже просто смешно! Ну вот объясните мне – зачем пропадать всем, если можно откупиться одним человеком?
– Заткнись и не трать энергию! – грубил в ответ Митрич.
– Да пошел ты! Не, ну правда, ну что вы как дети? Вы меня что – в плену у фашистов бросаете? Ну найдут меня, ну выключат – что я, помру без этой игрушки? Семьдесят три года жил и ничего, не похудел даже. Ну глупо же просто. Будете мне по вечерам сказки рассказывать о своем житье-бытье.
– Закрой рот! Русские своих не бросают!
– Сам заткнись, брат-два доморощенный. Свет, ну хоть ты им объясни – даже если вы втроем выйдете до срока, все равно мы его этим умоем!
– Мить, прекрати. – отозвалась Светлана. – Сто раз уже говорили. Ему именно это и надо – чтобы мы тебя бросили. Рациональное, мать его, поведение.
– «Бросили…» – проворчал я, внутренне признавая ее правоту – Вы меня еще и не поднимали.
– Дайте я его пну? – мрачно потребовала гражданка Динкилякер.
– А это идея! – заорал Митрич. – Не, не пинай! Давай его поднимем! Не, правда, давайте его вдвоем потащим, пока он восстанавливается. Минут пять пронесем, а больше и не надо. Блин, ну что вы тупите, на НВП[54] что ли переноску раненых не изучали? Семеновна, иди сюда! Санитаркой будешь. Руки крест-накрест!