— Больше никогда не выпущу тебя из поля зрения, — пообещала скорее самой себе, все еще ворча, Хитана снова повела Анну за собой из толпы, где на краю тревожно осматривался по сторонам Лео.
Друг так же обеспокоенно и взволнованно завалил подругу вопросами, быстро убедился, что она цела, и троица, наконец, отправилась в Академию.
— Мы не опоздаем? — встревожено спросила принцесса.
— Есть еще время, — кивнула Хитана, забираясь в повозку.
— Ты точно в порядке? — тихо спросил Лео, пока Анна стояла рядом на земле. — Больно вид у тебя обескураженный.
— Все хорошо, — честно и уверенно ответила девушка, сжав руку юноши в своей.
* * *
На следующее утро Анна проснулась разбитой, уставшей, но с улыбкой на губах. Всю ночь ей снился вчерашний вечер. Не ее ужасное попадание в неприятности, не ее страх и паника, что в тот момент казались огромными и невероятными, каких она еще не испытывала за свою жизнь. Нет. К ее огромнейшему смущению всю ночь ей снился синеглазый незнакомец, целующий ее в той темной улице, сжимающий своими руками и ласкающий насмешливым взглядом.
Анна сама не понимала себя и той эйфории, что не ощущала никогда прежде. Она допустила этот поцелуй с, буквально, первым встречным, и что хуже — она наслаждалась им! Леди Мирай была бы в шоке — принцесса весело прыснула этой мысли. И самой было немного не по себе, немного стыдно и неуютно, но ни грамма сожаления она не испытывала. Скорее даже нотку разочарования — это был мимолетный момент, приятный и неповторимый. Именно поэтому девушка позволила себе сохранить его в памяти и наслаждаться им, понимая, всю его нелепость и несерьезность, всю непринужденность и бессмысленность, даже беспоследственность.
Не менее разбитым выглядел и Лео — сказывалось зелье, что они приняли для бодрости: усталость все равно возьмет свое.
— Если с такими лицами и сонными глазами вы пойдете на бал, толку не будет, — хмыкнула Хитана, с аппетитом поглощая свой завтрак.
Столовая гудела от предвкушения сегодняшнего бала. Само собой больше всего шума создавали адептки, юноши были куда более спокойны и равнодушны к сегодняшнему мероприятию. Отдельные личности так же не разделяли всеобщего духа — некромантам по статусу не было положено улыбаться и веселиться. Но опять-таки всего лишь отдельные люди — личные причины, особенности и характер не позволяли им радоваться сегодняшнему празднику, а отнюдь не их учеба, факультет или раса. Поэтому большая часть студентов была в предвкушении и приятном волнении: не так часто адептам выпадала возможность повеселиться и отвлечься от учебы и надзора магистров, что едва ли допускали должное веселье в стенах Академии. Что отнюдь не усмиряло пыл некоторых.