Конечно, эта новая жизнь не обернулась романтическим путешествием в духе фильма «Ешь, молись, люби», когда легким движением сбрасываешь с плеч всякую ответственность и отправляешься на поиски секс-гуру и идеально заваренной чашечки восточного чая. Нет, это был мой осознанный выбор — жизнь матери-одиночки, только-только начинающей свой профессиональный путь. Я сняла крохотный — зато отдельный — домик в Александрии (это еще один городок в Вирджинии). И я обожала каждый квадратный дюйм своего жалкого гнездышка, хотя на моих плечах лежала тяжкая ноша — материнство, работа и перемены. Приходилось самостоятельно оплачивать кучу счетов. Я даже взяла кредит на адвоката, чтобы он помог мне подать ходатайство: хотелось отсудить свою девичью фамилию… Я была одна. Кэти вечно плакала. Да чего там, я сама то и дело плакала. Неизвестность пугала. Но и бодрила! Все, что я себе навоображала, теперь происходило на самом деле, и я застыла в недоумении. А дальше-то что?
Мое будущее было как чистый лист. Теперь я могла писать свой собственный сюжет. Отныне, говорила я себе, моя история уже не будет столь предсказуемой. А может — столь изящной или столь простой. Но в том-то все и дело. Я все отчетливее понимала, что по-настоящему полной жизнью живут те, кто не боится сложностей, ошибок, несовершенства…
***
А между тем я с головой погрузилась в новую работу. С удовольствием трудясь на ниве пиара в вашингтонском новостном бюро NBC, я дала волю амбициям и попыталась понять, что же мешает мне по-настоящему развернуться.
GE приобрела NBC меньше чем за месяц до моего прихода. Изначально меня взяли на должность пиар-координатора: это было совсем не похоже на работу тележурналиста, колесящего по всему миру (о которой я так мечтала), но зато я хотя бы сидела в отделе новостей. Вернее, не совсем — в глубине, в маленькой клетушке рядом с архивом, куда забредал мало кто из сотрудников, но для меня это было в самый раз… Это была далеко не первая моя работа: мне довелось побыть и помощником администратора в ассоциации кабельного телевидения, и программным координатором небольшого общественного кабельного канала (вроде как в «Мире Уэйна» с Майком Майерсом, только еще более дурацкого). Когда GE взяла на себя общее руководство, все стало быстро меняться. NBC переняла присущий GE эффективный подход: кого-то поувольняли, какие-то проекты позакрывали. Не успела я оглянуться, как возглавила пиар-отдел — собственно, я и представляла собой пиар-отдел, потому что в нем больше никого не было. Начальство признало, что я быстро учусь, эффективно работаю и способна управляться сразу с несколькими проектами. К тому же я постоянно добивалась маленьких, но успехов, и мое, так сказать, портфолио становилось все более весомым. Я стала выпускать внутрикорпоративную рассылку, чтобы делиться рабочими новостями с сотрудниками бюро, организовала новую фотосессию, чтобы в презентационных материалах появлялись не древние, а самые свежие фото наших журналистов. После утренних редакционных летучек я рассказывала о наших планах немногочисленным вашингтонским телекритикам — выстраивала взаимоотношения, которых у NBC раньше не было. При всей моей застенчивости такое окучивание прессы теперь стало для меня частью работы. Эта обязанность (как и то, что заниматься ею можно было по телефону) стала для меня как укол храбрости, который был мне очень необходим.