– Угадала, – после такого тона обычно долго не живут, но мне почему-то стало весело. И очень легко.
– И это я тебя создала?
– Нет, – теперь ответ прозвучал ехидно. – Меня пгизвали Годнес и Мугмигаус.
– Э… Кто? – не поняла я.
– Годнес и Мугмигаус… Исхан и Фантис! – психанул Амур.
– А-а, – понятливо протянула я.
Действительно, эти могли, но зачем?
– А зачем? – тут же спросила я.
Не люблю вопросы без ответов.
– Я буду тебя учить. А теперь, Вагвага, молчи! И слушай. Это боевой тганс. И пусть ты пгевгатила его в балаган, но суговая геальность неизменна! Контголигуй свои стгахи, здесь они могут ожить. С легкостью! Тебе очень повезло, что сейчас все пошло так, как мы с Исханом и задумывали. Ну, почти так. – Он поморщился. – Знал бы, что у тебя Амуг ассоциигуется с вот этим вот всем балаганом, отказался бы! Это же надо – нагядить меня в лохмотья!
– Это тога, – вставила свое веское. Даже обидно стало за античное одеяние.
– Да хоть платье! Как хогошо, что меня никто не видит из знакомых!
Так, с этим цирком пока завязывать. Повеселились, и будет. У меня нервы не казенные, а личности вокруг все меньше мне ангелочков напоминают. Да и этот Амур странная личность, не доверяю я ему.
– Так для чего ты тут?
Он закатил глаза, поднялся, суетливо одернул задравшееся одеяние.
– Пгошу за мной.
Ого! Мне учиться и учиться разговаривать с таким апломбом! Эх, Варька, кажется, что уже все умеешь, а потом встречаешь вот такого вот и теряешь свою самооценку где-то под ногами. И это после одной фразы.
Мы прошли через лужайку, перешагивая через чьи-то ноги, уворачиваясь от летающих время от времени кубков и бутылок, задерживая дыхание, чтобы не вдыхать ароматы грязных ног и перегара. Да, я и не подозревала, что со стороны пикник на траве может быть таким отталкивающим.
А вот в саду уже пахло цветами, и легкий ветерок уносил все неприятное в сторону. Казалось, что стоит закрыть глаза, и можно представить, что я уже дома, в том самом парке, из которого меня столь бесцеремонно похитил Пушок. Но нет, там были слышны звуки города, рев двигателей машин, лай собак, которых выгуливали, несмотря на запреты, крики детей. Там слышалась жизнь, а здесь даже не пели птицы. Неужели это из-за того, что весь этот сад существует только в моем воображении? Боевой транс – это ведь подсознание, сон наяву? Или все же нечто большее?
– Амур?
Как только мы оказались в тени деревьев, этот странный мужичок изменился. Тело стало более подтянутым, появился загар, движения обрели четкость. Передо мной шел не какой-то целлюлитный ангелочек, а мужчина с повадками хищного зверя. И, если честно, меня это пугало.