— Согласен, четырнадцать рыл на одного совсем не честно! — не стался я в долгу и, понизив тон, уже спокойно сказал. — Просто я оказался умнее и с гранатами. Но я тебе о другом толкую. У СССР промышленность уже первая в Европе по многим показателям и вторая в мире после США. А у вас? Сможете вы столько оружия и боеприпасов произвести, чтоб превосходство в огневой мощи получить? И не надо на железную дорогу кивать. Медленно возим? Так мы и подождать в обороне можем, поднакопить. Обороняться мы умеем, сам знаешь. Как там в Порт-Артуре было? Каждый русский сразился с четырьмя японцами и двух из них убил? Ваше счастье, что та война быстро кончилась. Сейчас же у нас запас есть, научены. Нет нужды долго обороняться и силы копить, чтоб потом врезать! К тому же, дальним бомбардировщикам не так уж много и надо, чтоб ваши города и заводы с землей сравнять. Вы у нас полностью под бомбовым ковром. А вы до наших городов и заводов дотянуться можете? Кто будет бить, а кто отбиваться? И с каждым нашим ударом вы будете выпускать все меньше, слабеть. Возить из Японии, хоть быстро, хоть медленно, нечего будет. Только вопрос времени, когда мы вас раскатаем.
Танака замкнулся. Конечно, он мог бы что-то возразить, но тогда пришлось бы говорить о планах завоеваний аж до самого Урала, чего он благоразумно делать не стал. Некоторое время мы шли молча, но потом, от скуки, то он, то я возобновляли разговор, который я постепенно сдвигал с темы «Как мы будем воевать?» на «Как хорошо было бы дружить». Начали, как водится, с признания исключительных боевых качеств русских и японских солдат, которых я всячески хвалил за доблесть, бесстрашие и верность своему долгу. Потом, через оружие и национальные боевые искусства, познаниями в коих я немало удивил собеседника, перешли на культуру и пришли к выводу, что у наших народов очень много общего. Я исправно поддакивал японцу, когда он критиковал Толстого за непротивление злу насилием, признался, что видел сакуру в цвету, но в Подмосковье. Конечно, умолчав о том, что было это полсотни, а то и больше, лет вперед. По мере нашего путешествия, перестал ему «тыкать» и даже перешел на обращение «уважаемый Танака», стремясь всячески произвести благоприятное впечатление. Разумеется, пользовался я тем, что сама обстановка сближала меня и японца вовсе не ради того, чтобы поразглагольствовать. По моему разумению, к разведчику, принесшему вести, что «Ямато» ни для кого давно уже не секрет, должны были прислушаться самым внимательным образом. Хоть какая-то попытка исключить угрозу нашим границам с восточного направления. Конечно, если он выкарабкается. А для этого надо было добраться до наших.