– А что – теперь? – спросил он.
– Я все испортила. У меня будет ребенок, и ты…
– Ну и что – ребенок? Значит, у нас будет ребенок.
Про себя же он подумал – в таких условиях чудом будет, если ребенок родится живым.
– А кто он, Лана? Кто отец? – спросил он, надеясь, что хоть теперь она скажет. Но Ланка сразу опять замкнулась. И все же она как-то больше стала интересоваться окружающим, однажды даже соизволила подежурить по кухне, чем немало удивила Аллу.
Михаил начал было надеяться, что все обойдется. Он упрашивал Ланку:
– Будь попроще, постарайся с кем-нибудь подружиться. И выкинь ты куда-нибудь свои камни, кости предков эти, а то люди косятся.
– Как ты не понимаешь. Миша, – говорила она. – Люди меня не любят, я же чувствую. А эти камешки – я беру их в руки, и словно бы они мне сил придают.
Роды у Ланки начались внезапно. Ночью Михаил проснулся оттого, что она толкала его в бок.
– Миш, больно, – выдохнула она.
– Какая боль? Схваткообразная? – спросил он, торопливо ощупывая ее живот. Почувствовал, как она напряглась, потом выдохнула. – Потерпи, так и надо. Давай до лазарета дойдем, пока ты всерьез рожать не начала.
– Миш, я не могу, – хныкала Ланка.
– Постарайся уж! – прикрикнул он. Про себя он молился, чтобы все прошло без осложнений. Поддерживая ее, помог добраться до подсобки, в которой был оборудован лазарет, устроил на железной кровати, покрытой матрасом в пятнах и застиранной серой простыней, и разбудил спавшую медсестру.
– Чего ж ты – другого времени выбрать не могла? – недовольно ворчала та. Ланка стонала, пытаясь лечь поудобнее. Михаил сидел рядом и думал, как быть, если что-то пойдет не так. С тоской вспоминал прежние времена, когда были и больницы, и инструменты, и лекарства. Тех, что сейчас находились в его распоряжении, явно не хватало. Ладно хоть обезболивающего пока было достаточно, об этом он позаботился во время вылазок на поверхность. И когда Ланка начала особенно громко стонать, сделал ей укол. Впрочем, кажется, укол не особо помог.
– Тужься! Дыши, – недовольно прикрикивала на роженицу пожилая медсестра, которой хотелось спать.
И наконец, младенец появился на свет – красный, сморщенный. Медсестра приподняла его за ногу, шлепнула по попе, и лазарет огласил рев.
– Мальчик, – одобрительно сказала медсестра. – Ой, а что это у него?
Михаил пригляделся. Сзади у ребенка отчетливо был виден небольшой хвостик.
Очень скоро о том, что сестра лекаря – а может, и жена – родила ребенка с хвостом, стало известно всем. По станции летели пересуды, и не последнюю роль в них играла Алла, которая уверяла – она давно знала, что этим кончится.