На месте моего дома только головешки. Кладбище нашел заброшенное совсем, а вот могил мамки и батьки — нет.
Ну и дела в России совсем не радовали. Все ровно так, как товарищ Ленин и говорил — что или власть рабочих и крестьян, или снова в рабство. И, что хуже всего, даже не понимают, что в рабстве живут.
Но я и похуже дела видел, пока в галактике был. Поездил по стране, пообтерся, обстановку изучил как следует, людей нашел. Настоящие коммунисты всегда и везде есть и будут, как без этого.
Опять же, инопланетчики мне кое-что из своих устройств дали, как оказалось, крайне предусмотрительно. Так что помозговал я немного, как лучше за дело приняться — и опять пошел в бой за дело Революции…»
* * *
Ядерный боеприпас, пусть даже и тактический, шутка страшная. Офицеры ФСБ и Росгвардии, вылезшие из спец-БМП, сконструированного для того, чтобы действовать на площадке, пораженной ядерным ударом, могли убедиться в этом своими глазами. Хотя и сами они были в тяжелых костюмах противорадиационной защиты и смотрели на окружающее через толстые стекла.
Вокруг был пейзаж, напоминающий учебный фильм, снятый советскими на развалинах Хиросимы. И тоже фактически черно-белый.
— Ищите, — сказал генерал подчиненным. — Какие-то следы должны остаться. Обломки, остатки. Какая-то совершенно не наша техника. Если найдете — награда будет такая, как вам и не снилось. Потому что с такой техникой нам никто не страшен. Американцев на уши поставим!
Те принялись отдавать приказы по радиотелефонам.
В небе висело несколько вертолетов.
Из-за развалин — скорее всего бывшей церкви, выехал другой спец-БМП. Из него неловко вылез офицер в ядовито-желтом костюме, подошел к генералу. Отдал честь.
— Вам надо это видеть, товарищ генерал. Тут недалеко, можно пешком.
«Скорее бы дурацкое «товарищ» отменили бы», — подумал генерал, идя вслед за офицером. «Все-таки много еще от Совка дурацких рудиментов осталось, слишком много».
Они вышли на то, что было когда-то центральной площадью маленького русского города на Урале. Такие же расплавившиеся, как пластилин, здания, черный цвет и белый пепел. Эпицентр ядерного взрыва был явно рядом.
Но посередине этого хаоса и разрушения генерал увидел ровный круг, в центре которого стоял типичный провинциальный памятник Ленину: серый гранитный постамент с надписью и черная голова на нем. Внутри круга оказался небольшой газон, на котором безмятежно росли цветы и зеленая трава, у подножия памятнику лежали несколько засохших букетиков. «Наверное, с 22 апреля остались», подумал ошеломленный генерал.