- Наш сотрудник участвовал в операции, которая пыталась найти и обезвредить боевика ИГИЛ по имени Гасан Фархадов. Фархадов является террористическим стратегом, и за последние десять месяцев из наших надежных источников мы получали сведения о его нахождении в различных городах: Санкт-Петербурге, Стамбуле, Киеве, Тиране и Баку.
- Служба внешней разведки была встревожена этими сообщениями, и они начали интенсивный поиск Фархадова. Лазарев был в центре операции по поиску Гасана. Его деятельность поставила его в чрезвычайно рискованную ситуацию. Чуть более месяца назад он исчез.
- Чуть более месяца?
- Да. Это вас удивляет?
- Немного. Мне примерно месяц назад сказали, чтобы я готовился к освобождению по УДО.
Мандрыкин слегка наклонился вперед на своем стуле, почти достаточно, чтобы обнажить свое лицо. Казалось, он хотел говорить осторожно.
- Господин Беликов, - сказал он, - наш офицер был ... важен в своем тайном мире. Это маленький мир, в котором принимаются решения и делаются вещи, которые имеют последствия во времени и может быть на долгие годы. Люди, на которых он работал, знали о нем больше, чем он знал о себе. Это не редкость в его профессии. Именно так его мир управляет своим бизнесом. Он знал это и принял это.
Подразумевалось, что Беликов посчитает разумным сделать то же самое.
- Вот что, - сказал Юрий. − Все это очень интересно, но я не знаю, кто вы, черт возьми, на самом деле. Я не знаю, говорите ли вы мне правду, об этом человеке, о том, что он был офицером разведки, о СВР ... о чем-либо. Я даже не знаю, должен ли я сидеть здесь и разговаривать с вами. Я просто жду УДО и чувствую себя хорошо.
− Чувствуете себя хорошо? − Тон Мандрыкина был полон презрения. −Я вижу. Ну, господин Беликов, скажите мне, что бы вы потребовали, чтобы вам было удобно разговаривать со мной и верить в то, что я должен сказать?
−Что бы мне потребовалось? - усмехнулся Беликов. Это был хороший вопрос, и это было все равно что объявить рейз в игре в покер. Вместо того, чтобы уходить от этого, здесь он разговаривал с человеком без лица и позволял себе втягиваться, почти мгновение за мгновением, все глубже и глубже в то, что любой дурак мог видеть, было странным и опасным делом.
Мандрыкин вытащил из сумки и кинул на стол несколько фотографий.
− Может это тебя заинтересует, − бросил он.
Юрий взглянул на фотографии. На них был запечатлен его, Юрия образ. На фото был словно его брат-близнец. В профиль. В анфас. Он и одновременно не он. Это был странный момент: мир остановился; его отражение не давало ощущения движения или жизни. Он смотрел на зеркальное изображение самого себя.