Это пугает.
Они на грани смерти, и это так пугает, что я почти забываю, зачем пришла сюда, пока Молли не зовет меня по имени. Я вижу ее в полумраке, склонившуюся над одним из Поселенцев. Но все мои мысли о долгом разговоре с ней исчезают, когда она огрызается:
— Поторопись, Брук! Давай же!
Я бросаюсь к ней и вижу, что она прижимает Арию к полу.
Ария бьется в конвульсиях. Ее ноги елозят по одеялу, глаза широко раскрыты, но я не вижу ее зрачков. Они закатились.
— Позови Перри, — кричит Молли. — Сейчас же приведи сюда Перри и Маррона!
На секунду я не могу пошевелиться. Я могу только смотреть. Повязка снята с руки Арии. От вида пулевого ранения на ее предплечье меня чуть не стошнило. Рана опухла и гноится. Запах, который исходит от нее, смердящий и гниющий, неправильный. Инфекция поражает ее все больше. Даже я вижу, как она проникает в ее кровь.
— Брук, отправляйся за Перегрином! — огрызается Молли.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но Перри словно почувствовал, что он нужен, потому что вот он уже бежит к нам. Грин появляется позади него, и это объясняет, почему Перри уже здесь.
Грин — Слышащий. Скорее всего, они были в Боевой комнате неподалеку, и Грин услышал Молли. Услышал панику в ее голосе, зовущем Перри.
Я делаю шаг назад, пока они меня не снесли. Когда Молли раздает указания, начинается безумие. Потом Ария оказывается в объятиях Перри, и это похоже на ту ночь, когда ее отравили. На ночь ее Церемонии нанесения Отметин.
Он выносит ее, но на этот раз мы все следуем за ним.
Он несет ее в Боевую комнату и кладет на стол. Входит Маррон, резко требуя принести из аэрохода Поселенцев чистые полотенца, кипяченую воду и хирургические принадлежности. Я никогда не слышала от него такого повелительного тона.
Я в Боевой комнате. Я понимаю, что я здесь, потому что все вижу и слышу. Но я стою онемевшая, когда принесли нужные вещи. Оцепеневшая, когда Арии вводят иглы, которые, наконец, расслабляют ее напряженные, дрожащие мышцы. Замершая, когда Молли разрезает ей руку, в то время как Маррон помогает ей.
Запах и кровь вызывают у меня тошноту, поэтому я смотрю на лицо Перри, когда он нависает над Арией. Он говорит с ней, хотя она без сознания. Он умоляет ее держаться, и он рассказывает о десятки различных способов, как он любит ее.
То, что он говорит… прекрасно.
Я не хочу больше ничего видеть и слышать.
Я покидаю Боевую комнату с ее небольшой армией людей, сражающихся за жизнь Арии, и пробираюсь по темным коридорам пещеры.
Некоторое время я бесцельно брожу, не чувствуя ни злости, ни обиды, ни чего-либо еще.