Делать нечего, явились тогда и графы со своим дядей Ассуром Гонсалесом, первым предателем в мире, и привели с собою своих родных, которых было у них великое множество. И решились они, добром или хитростью, убить рыцарей Сида до суда Божия. Но те и сами понимали, в чем дело.
— Государь, — обратились они к королю, — Родриго де Бивар отдал нас под ваше покровительство; не допустите же сгубить нас хитростью раньше поединка, прежде чем Господь совершит Свой суд.
Тогда разослал король по городу герольдов, велел трубить в трубы и возвещать такое его решение: тот, кто окажется предателем и нанесет вред рыцарям Сида до суда Божия, будет лишен жизни и имущества.
На другое утро отмерили арену в шесть копий в длину, столько же в ширину и расчистили ее для боя, и судьи поединка предупредили бойцов, что тот, кто выйдет за черту арены, будет считаться побежденным. Солнце и тень поделили между сторонами поровну. Затем судьи ушли с арены, и бойцы стали друг против друга. Вот стоят сторонники Сида на одной стороне, а графы де Каррион со своим дядей — на другой. Бойцы плотнее прижимают к себе свои щиты, опускают копья, украшенные значками, и припадают к луке; кажется, сама земля дрожит под ними, и каждый из них внимательно следит за врагом.
Но вот выехал вперед король и сказал громким голосом:
— Инфанты де Каррион! Поединок, на который я согласился, должен был быть в Толедо, а не в ваших владениях. Но вы сказали, что там у вас не будет всего вам необходимого. Из вежливости я приехал в вашу землю. Я привез сюда и рыцарей Сида — они доверились мне, положась на мое слово и на мою честь. И я предупреждаю вас и ваших сторонников, что тот, кто поступит с ними вероломно, будет привязан к коням и пущен в поле — и никто не посмеет спасти его!
Рассердились графы при этих словах короля, но делать было нечего, и пришлось им биться в честном бою. Между тем король подал сигнал.
Фернандо де Каррион бился с Педро Бермудесом и, видя, что не избежать ему смерти от твердой руки Педро, признал себя побежденным.
Мартин Антолинес из Бургоса бился с другим де Каррионом. Мартин нанес ему сильный удар мечом, рассек шлем, и Диего упал без движения на луку седла; потом, придя в себя, стал он кричать от боли, а конь его вынес его за черту арены, и тогда признал он себя побежденным.
Третья пара — Ассур Гонсалес и Нуньо Густиос — дрались дольше, и последнему пришлось было плохо, но правда была на его стороне, и он ссадил с коня злого предателя и хотел было уже отрубить ему голову, но взмолился к нему отец Ассура: