Ты же, Альвар Фаньес, поведешь войско в битву, и оно победит врага. Затем вы отведете моего коня Бабиека в Кастилию, и пускай он живет там в замке у Химены, а после его смерти вы зароете его в землю, чтобы не досталось его тело на съедение диким зверям и собакам. Он был мне верный друг и товарищ.
Пускай похоронят меня в монастыре Сан Педро де Карденья и раздадут бедным и неимущим все то из моего имущества, что не раздал я при жизни моей жене, моим дочерям и друзьям.
Пускай жена моя Химена возьмет себе все города и замки, которые завоевал я сам своим мечом. Дочерям оставляю все свои драгоценности — я не могу наделять жен чужих королей городами и землями Кастилии. Замок же мой Бивар пусть идет в мой собственный род, из которого вышел я сам. Друзьям моим отдаю все свое оружие, коней и все доспехи. Все же города и земли, дарованные мне моими государями за мои победы, — возвращаю я своему королю.
Мертвый лежит добрый Сид Кампеадор. Жиль Диас, его верный слуга, исполняет его приказания.
Двенадцать дней уже прошло со дня его смерти, наконец на тринадцатый показался авангард Букара. На рассвете выехал Сид, как живой, из ворот Валенсии на своем Бабиеке, и верный его друг и слуга Жиль Диас вел коня под уздцы. Перед ним развевалось его знамя. Вслед за ним шли его верные рыцари и все его верные войска, а за войсками ехала жена его Химена со своею свитою.
Тихо и молча вышли они из Валенсии в то время, как разгоралось утро — ясное и теплое.
В это же время Альвар Фаньес стал во главе войска и напал на несметных врагов. Показалось тут Букару и сопровождавшим его тридцати королям, что идет на них не менее шестидесяти тысяч христиан, одетых в белые, как снег, одежды, и между ними их предводитель на белом коне и с белым знаменем в руках. Испугался Букар с тридцатью королями, бежали они с поля битвы и бросились к морю, где стояли их корабли. Альвар Фаньес с войском погнались за ними, но Букар успел–таки вскочить в лодку и отчалить от берега.
Добрый король Альфонсо, узнав о смерти моего Сида, приехал в монастырь Сан Педро де Карденья, а за ним приехало много народа из Кастилии, из Леона и из Толедо поклониться телу Сида. Короли Арагонский и Наваррский с супругами, дочерьми Сида, горько плакали у его гроба.
Донна Химена велела положить тело Сида в черный гроб — столь же черный, как ее печаль. Плакала она потом всю свою жизнь и не могла наплакаться.
Не стало доброго Сида, но имя его не умрет никогда. Он покинул мир в день святой Троицы. Да спасет его Христос! Да будет мир с нами всеми, праведными и грешниками!