Открывая их и заходя внутрь, он огляделся, с тоской замечая давно знакомые отцовские вещи. Казалось, что тот ушел вчера, казалось, что они двое совсем недавно были здесь. Мать наотрез отказалась сдавать на права, и машину тогда отец забрал с собой. Из гаража он не взял практически ничего, будто оставлял причину вернуться.
Роман еще немного задержался, затем вернулся на улицу, под тихо шедший снег. Теперь стоило прибавить шагу, и вернуться к дому, благо совсем недалеко. Хотя, стоило себе признаться, летом это «недалеко» ощущалось куда ближе. Снова продрогнув, он добрался до своего подъезда, затем на лифте поднимаясь к нужному этажу. Еще немного и он наконец согреется…
Мать во вторую смену на работе, поэтому дома встретила только Тонька. Точнее, повернула голову, сидя на диване в гостиной, и махнула ему пультом от телевизора.
— Не околел? Наконец-то вернулся, — проворчала сестра, скрывая тревогу.
Смыв с себя мрачную косметику, сейчас казалась простой взъерошенной девчонкой. Морозов улыбнулся, снимая пальто, разуваясь и проходя в теплую комнату.
— Раз так беспокоилась, то почему не позвонила? — он опустился на диван, в наглую устраивая голову на коленях сестры.
— Эй! Ты что делаешь? — замерла Тоня, глядя на него сверху вниз.
— Греюсь, — довольно отозвался в ответ Роман, умостившись удобнее и сложив руки на груди.
Ноги пришлось устроить на мягком кожаном подлокотнике, поскольку диван оказался бессовестно мал для его роста. Морозов пошевелил пальцами ног в белоснежных носках, и посмотрел на телевизор.
— Что смотришь?
— Ты мне скажи, как Мила домой добралась? — вопросом на вопрос ответила Тоня, — она почему-то не позвонила и ее телефон недоступен.
— Когда звонил ей, то заверила, что уже дома. Но телефон разрядился, — пояснил Роман.
— Вот как? Зараза. А зарядить не додумалась, так и бросила? — возмутилась Тоня, сама не замечая, как начала перебирать светлые пряди волос брата, — сказала же, чтоб позвонила мне. Как могла забыть? Или снова случилось что-то? Мм? Что-нибудь произошло, пока ты ее провожал?
— Нет, — задумчивая улыбка тронула губы Романа.
Он согревался под неловкой лаской сестры, в этот момент ощущая себя потерявшимся на многие годы псом, который наконец добрел до дома.
— Чего светишься? — настороженно спросила Тоня.
Девушка остановила руку над головой Романа, когда до нее дошло, что все это время гладила его по подсыхавшим волосам. Вот черт. Сейчас навоображает себе неизвестно чего…
— Люблю тебя, — подтверждая ее опасения, и заставляя сердце глухо стучать в груди, отозвался брат.