— Пообещай, что моя роль в этой поездке не сведется к эскортнице, и я соглашаюсь.
— Обещаю, — почему-то вид у него вновь стал подозрительно кислым. — Тогда завтра выезжаем.
— Но у меня билет на поезд, Макс. Я не думала…
— Дина, деньги твоим передали, если ты навестишь их неделей позже, ничего не изменится. Мы должны выехать завтра.
— Хорошо. Я согласна, — Динка тряхнула головой, заколка треснула, и волосы рассыпались по плечам. Она спохватилась и попыталась руками придержать непослушную гриву.
В глазах Домина что-то сверкнуло, он протянул руку и коснулся завитка, свесившегося на лицо.
— Дина…
— У меня сегодня защита курсовой, — напомнила Динка. Хотя Домин так активно интересовался этой самой курсовой, что, казалось, разбуди его в любое время суток, он обязан без запинки назвать тему, куратора и дату защиты. Но тот лишь ухмыльнулся и достал из кармана несколько резинок, которыми перевязывали купюры.
— Держи. Ношу с собой на всякий случай, чтобы снова деньги врассыпную по карманам не раскладывать.
Почему, когда опаздываешь, время мчится, как сверхзвуковой самолет, а если заранее соберешь вещи и подготовишься, ползет медленно, словно улитка по траве? Динка уже сварила себе вторую чашку кофе, несколько раз проверила, ничего ли не забыла, а стрелка словно приклеилась к циферблату и никак не желала двигаться. В ее измерении минуты явно поменялись местами с часами, и Домин, видимо, тоже влился в этот новый пространственно-временной континуум.
Однако когда снизу засигналили, это все равно прозвучало неожиданно. Динка выплеснула остатки кофе, вымыла чашку, подхватила сумку и стремглав ринулась вниз по ступенькам, но когда она выбежала из подъезда, ее ждал сюрприз, Домина нигде не было видно. Она посмотрела по сторонам и остановилась в нерешительности.
— Доброе утро, Диана Владимировна, — раздался нарочито приветливый доминский голос. Динка обернулась. Возле видавшего виды серебристого «Мерседеса» стоял незнакомый парень в бейсболке, драных джинсах и красной футболке. Пол-лица закрывали солнцезащитные очки, а вот улыбка была напротив знакомая, на все тридцать два зуба.
— Максим, это ты? — она прижала ладонь к губам. — Ты совсем на себя не похож.
— Что, не нравлюсь?
Пижон несчастный, если бы он так думал, вряд ли бы так скалился. Чудеса, без своей черной одежды он даже выглядел моложе.
— Наоборот, — Динка подошла ближе, увлеченно его рассматривая, — мне так намного больше нравится, чем когда ты в своей униформе от бюро ритуальных услуг.
— А я без нее чувствую себя голым, — признался Домин.