Я перестала быть собой. Сдалась на милость чудовищу, надеясь, что вместо того, чтобы сожрать меня один махом, он сжалится и превратиться в прекрасного принца. Бред.
Опустив лицо в ладони, я сделала несколько глубоких вдохов.
Думай, Морена, думай. Это твой единственный шанс изменить хоть что-нибудь. Почему ты позволила себе беспрекословно поверить в каждое слово, что слетало с его алчных губ? Почему позволила себе раствориться в отчаянье, опустив руки с привязанными к ним камнями на дно?
— Тебе понравилось то, что ты видела? — Голос выдернул меня из дурных мыслей, и, подняв голову, я без капли удивления обнаружила виновника моего состояния.
Он стоял, опираясь плечом в деревянную стойку, лениво, безучастно, сложив руки на груди, обшаривал меня взглядом.
— Вне всякого сомнения, мой господин. — Поднявшись, я скинула тунику и покорно опустила голову. — Нет ничего прекраснее, чем акт любви моего повелителя.
Как и следовало ожидать, мужчина усмехнулся, не разозлившись на брошенную шпильку и в два шага преодолев расстояние между нами, поднял мой подбородок вверх.
— Даже если он происходит не с тобой?
— Лучше лицезреть картину в готовом виде, чем учувствовать в ее написании, не имея и крохи таланта.
— И это мне говорит банши? — Саркастичная улыбка подняла уголки его губ, раздирая меня от желания впиться в них толи когтями, толи своими губами. — Мне же не стоит объяснять тебе то, что ты видела?
— Не утруждайтесь. Здесь и слепец бы понял увиденное.
— Ревнуешь? — Скорее утвердил, чем спросил он и принюхался. — От тебя вновь пахнет какой-то цветочной водой.
— А должно пахнуть потом? Если так, то думаю Агнет сейчас в вашем вкусе.
Черные зрачки вновь угрожающе расширились.
— Ты должна пахнуть мной. Всегда.
Все остальные движения, слова были направлены только на то, что бы оставить на мне свой запах, что я вновь буду сдирать с себя мокрой и пахучей цветами люфой. Я смиренно, даже со страстью отвечала на горячие голодные поцелуи витая где-то в своих мыслях, удерживая себя в сознании острой ненавистью, что вспыхнула новым, безудержным пламенем, обещая развеять тьму, что посеял во мне этот мужчина. Тот мужчина, что сейчас сминал мою кожу своими широкими ладонями, нетерпеливо задирая платье, пытался как можно быстрее оказаться меж моих разведенных ног.
Я слышала, как он стонет в ответ на ласки, видела, как пылает драконье пламя в глазах, завораживая, вытягивая душу, что уносило в этот круговорот. Но не сегодня. Сегодня я вновь услышала себя.
И этот зов отразился черными, как тьма глазами, что сверкнули в полумраке ночи.