Интересно, а в его голове не возникла мысль, что мне глубоко плевать на эту информацию?
Последнее время даже не вспоминала о женщине, которую боялась все детство. Сейчас, конечно, чувство страха прошло. Нет больше той дрожи в теле, когда кто-то ее имя произносит. Сейчас я уже не превращусь в статую, которая и рта не откроет, давая поливать себя грязью. Не сейчас. Никогда больше.
— Неинтересные новости, — говорю уверенно, надеясь, поскорее попасть домой, и больше не видеть и не слышать Озерина.
Квартира Егора, моя крепость. В этих стенах, я себя чувствую в безопасности. А уж когда и сам хозяин там находится, к чувству защищенности добавляется и чувство облегчения. В такой башне и с таким драконом, мне никакие Озерины не страшны. Да что там бывшие соседи, меня там никто недостанет. Даже…
Черт. Не хочется вспоминать о всяких «даже», которые могут неожиданно заявиться в гости. Выкидываю из головы ненужные мысли, и на собеседника своего смотрю, который, кажется, немного удивлен моей реакцией на его слова.
— Ты ненормальная, что ли? — Юра делает такое выражения лица, от которого мне хочется расхохотаться в голос. Его брови летят вверх, а губы плотно сжимаются в прямую линию. — Ты башкой своей хоть понимаешь, что с нами, со всеми будет, если мать узнает, под кого ты легла?
— Она пожалеет, что ты не родился девочкой, чтобы тебя под Егора подложить? — Не смогла удержаться, чтобы не задеть парня.
— А ты будешь такой же борзой, когда моя мать расскажет Озерину, что ты в свое время бегала за мной как собачонка? Или думаешь, что Егорка захочет и дальше нагибать мою бывшую? Брось, ты не настолько тупа, Вероника.
Озерин воображая свой триумф, отходит назад, и облокотившись спиной на свою иномарку, смотрит на меня взглядом победителя. Будто вот он, его звездный час. Будто он на коне, а мне, тупой Веронике, нужно пасть к его ногам, и умолять, чтобы он молчал.
— Юра… — Стараясь придать дрожи в голосе, сказала я, театрально прижимая ладонь к лицу. — Ты и правда так думаешь? — Он хмыкает, удовлетворенно кивая головой. Я бы могла выждать момент, чтобы потом одним ударом выбить улыбку с его лица. Могла бы подождать, а потом спустить его на землю. Могла… Но не захотела. Не хотела, чтобы он себя счастливым долго чувствовал. — Я, конечно, знаю, что ты, то еще дерьмо, но поверь, дерьмо смываемое. Так, что перестань придавать своему существу значимость. Ты как был, так тебя же и смыло вместе с остальными отходами. Поэтому разбирайся со своим семейством сам. Мне плевать.
Он лишь открыл рот, когда услышал мои слова.