Но…
Его слова дали надежду.
Поэтому стало резко спокойно.
Морозов не спеша преодолел расстояние между нами, и заставил посмотреть в омут глаз.
— Поняла меня?
Облизнула пересохшие губы, и взяла его за руку.
— Не испугал. Я не вру. Поэтому угроза не сработала.
— Уверена?
— Да. — Тихий ответ сорвался с губ.
Черт.
Как же хорошо.
И спокойно.
Когда вранье закончилось, стало легче. Дышать стало легче.
Только меня затрясло, когда я вспомнила другие «мелкие» детали.
Конечно, просто так этот разговор не мог закончиться.
Не успела я нормально выдохнуть, и расслабиться, как Егор продолжил.
— Ты поняла, почему я молчал?
Парень наклонил голову и посмотрел на меня.
— Решил проверить меня на честность. — То ли спросила, то ли ответила ему, а сама надеялась, что мы сейчас же домой уедем. Плохой вечер. Кошмарный. Он из меня все силы выжал. На ногах стоять тяжко. Кажется, что в любой момент на землю рухну. Я только поэтому вцепилась в руку Морозова. Уверена, что у него на локте синяк останется. Да и пусть. Не мне одной страдать можно. — Только мне кажется, зря ты так. Мог бы сразу обо всем спросить. Не пришлось бы меня мучить, привозя на праздник старости своей бывшей возлюбленной.
— Мне показалось, что тебе была необходима встряска. Эмоции, они иногда доводят до добра. И плевать каким способом. Зато теперь мы честны друг перед другом и можем продолжить то, что начали недавно.
Меня простили?
Помиловали?
Последние слова удивили.
Этот вечер заканчивается?
— Поехали домой. — Мягким тоном сказал Егор, и, взяв меня за руку, повел к машине. — В нашей квартире есть более удобная площадка для разговоров.
Мои щеки моментально покраснели.
Только вот почему-то казалось, что на той площадке, поговорить нам не получится. Кровать она…
Она рты закрывать умеет.
Черт.
Я до сих пор стесняюсь таких мыслей.
— Кухня, Ника. Я про кухню. А там, где ты подумала, разговаривать мы не будем.
Легкий шлепок по мягкому месту. Неожиданный разворот на сто восемьдесят градусов. Его руки в моих волосах. Жесткие губы накрывают мой рот. И я отключаюсь. Забываюсь. Надеясь, что это был единственный наш серьезный разговор в жизни. Потому что знаю, у меня больше не хватит сил в открытую противостоять Морозову.
* * *
Просыпаться было сложно. Мучительно сложно. Морозов дал мне поспать каких-то пару жалких часов. Почти всю ночь выбивал из меня все плохие мысли. Каждым толчком, каждым поцелуем, каждым своим прикосновением он приклеивал меня к себе. Еще вечером мне казалось, что ад спустился на мою голову. Казалось, что еще немного, и Егор уйдет. Недослушает, не даст объяснить, бросит меня одну, там на улице. И все. Это и будет адом.