- Ничего себе сюрприз! – протянула я, пытаясь скрыть легкое разочарование – мне так хотелось его встретить.
- Не задерживайся! – попросил он, и было в его интонации что-то такое, от чего внутри все нетерпеливо задрожало.
- Уже еду…
Быстро выключив компьютер, я схватила сумку и выскочила из кабинета, почти бегом.
- Лен, я уехала, - бросила на бегу и уже в коридоре услышала:
- До свидания, Валерия Сергеевна!
Я успела выехать до самых плотных пробок, но все равно казалось, что еду слишком медленно. И что вокруг сплошные водятлы, впервые севшие за руль.
Хорошо, что сегодня, а не вчера, подумала я и захихикала, как дурочка. Было бы обидно. Вспомнилось, как Вадим первый раз уехал за границу, кажется, в Берлин, на две недели. Тогда он еще учился в аспирантуре. Я страшно по нему скучала. А в тот день, когда он должен был вернуться, упросила маму забрать мальчишек из садика и оставить их у себя на ночь.
«Смотрите там, поаккуратнее, еще парочку не настрогайте», - проворчала она.
В результате мы только пообнимались слегка и завалились спать. Вадим был в хлам простужен, а я тоже… вне кондиции.
Поставив Джерри на стоянку, я посмотрела на наши окна. Из спальни сквозняком вытянуло занавеску, словно окно насмешливо показывало язык.
А если… ничего?
Ну и… ладно.
Ну и ничего и не ладно. Но ведь придется делать вид, что все в порядке, что ничего страшного, все нормально.
Лифт спускался сверху медленно-медленно. А потом так же медленно карабкался на пятый этаж.
«Ну быстрее, ты, черепаха!»
Я вошла в прихожую, бросила сумку на тумбочку, скинула туфли. В холле на столике стоял в вазе букет темно-красных, почти черных роз. Может, потому, что я уже была заведена дальше ехать некуда, они мне показались дико, вызывающе сексуальными. В них было что-то подчеркнуто женское, страстное. Хотелось ощипать лепестки, раскидать по постели и предаваться на них разнузданным ласкам, вдыхая темный, тяжелый аромат.
- Вадим? – позвала я тем особым голосом, который рождается в самых тайных глубинах и в самых особых случаях.
- Иди сюда, - отозвался он из ванной.
Свет был выключен, но в стоящих на полу подсвечниках горели несколько свечей – высоких, с дурманящим запахом белых цветов. Любка? Нет, здесь, пожалуй, мешались нарцисс, белая сирень, ландыш, что-то еще.
Вадим полулежал в ванне, на бортике у стены стояла открытая бутылка вина, высокий бокал. Я села на край, наклонилась, поцеловала его в губы. Поцелуй был похож на медовую струйку, стекающую с ложки – долгий, тягучий, сладкий.
- Ты похож на бомжа, - сказала я, проведя по его щеке. – Как тебя только пускали в приличное место?