Одна. В свадебном наряде, кипенно-белом. Тяжёлый муар, скользящий шёлк, тонкие кружева по рукавам, груди и спине. В, до рези в глазах, целомудренном платье, кричащем о невинности невесты.
Одна. Мира плыла в облаке из кружев, в полнейшем одиночестве, балансируя на высоких шпильках, демонстрируя миру лишь кончик белой туфельки, всё остальное скрывала вуаль фаты.
Одинокое белое облако... Дафна, превращающаяся в лавровое дерево...
Рядом не было свидетельницы, подружки, не было деда или Целестины, никого, кто мог бы подстраховать балансирующую невесту. Странное, сюрреалистичное зрелище, режущее глаза, бьющее наотмашь.
Максим пошёл навстречу Мире, взял её за руку, стараясь не наступить на подол, и подвёл к тому месту, где будет подписан их брачный союз. Мира выглядела спокойной, даже счастливой. Она твёрдо сказала «да», спокойно протянула руку для кольца, точно видя классическое обручальное колечко первый раз, так же спокойно надела кольцо на руку жениха, выслушала всё, что говорила ведущая церемонии, поставила свои подписи и развернулась к Максиму после слов «жених может поцеловать невесту».
Максим аккуратно поднял полог фаты, внимательно посмотрел на невесту, которую должен был поцеловать, нагнулся, не отводя взгляда, вынуждая девушку закрыть глаза, и легко прикоснулся губами к губам с розовым блеском. На этот раз он запомнил всё. Запомнил, что губы у Миры тёплые и мягкие, пахнущие пудрой и зефиром, запомнил, что они не шевельнулись в ответ, не ответили, но и не сжались. Мирослава позволила себя поцеловать, не отвечая взаимностью.
Взаимностью, которая вдруг стала необходима Максиму. Взаимностью от своей невесты в сверкающем белизной облаке свадебного платья и фаты. Взаимности, которую он хотел получить уже сегодня ночью.
Первой. Брачной.
Суматошный день собственной свадьбы подходил к концу. Мирославе до конца не верилось, что это случилось. Несколько недель она жила ожиданием этого дня, стараясь не заглядывать в то, что скрывается за вуалью кружева шантальи и за муаром. Жила изо дня в день, не строя планов, не заглядывая вперёд, точно зная одно - дату своего бракосочетания с Максимом... Аркадьевичем, уже ставшим в мыслях Максимом. Этот день должен был стать днём освобождения Данилы.
Мира вела себя как можно прилежней, подавив в себе желание сорвать фату, закутывающую с головы до ног, тонкое кружево перетекало в шлейф, окутывая длинный подол платья. Слои нижних юбок путались в ногах, и Мира боялась упасть, с трудом приноровившись к громоздкому наряду. Мира признавала, что выглядела она, как с главной страницы глянцевого журнала свадебной моды, скорей всего, именно там она и окажется в ближайшие месяцы, как и на страницах светской хроники, и бизнес-глянца.