— Я больше с ним не сплю, — пробурчала ошарашенная Маша, не зная, что ответить на проповедь.
— Да уж понял, — Сергей снисходительно улыбнулся. — Не стала бы любовница состоятельного мужика ютиться в коммуналке, да и он не позволил бы болеть в одиночестве, без врачебной помощи, а тем более — в компании постороннего мужика. Только не пойму, как он тебя бросил? — он мазнул взглядом по лицу Маши. — Я бы под расстрелом не отказался… — последнее он прошептал, но она всё равно услышала.
— Я его бросила, — возмутилась Маша.
— Сама?
— А кто ещё? — Маша вспыхнула. — Что в нём такого, что и бросить его нельзя?! Взяла и бросила, — обиженно пропыхтела девушка. Игорь, конечно, хорош собой, состоятелен, состоит из сплошных барских достоинств, снизошедших до холопки Машки Шульгиной, но и Машка не в статусе крепостной крестьянки, а значит, слово своё сказать может, хотя бы попытаться.
— Сильна ты, Машенька Константиновна, — уголок рта Сергея пополз вверх. — Спи, воительница, — он коротко поцеловал в губы, Маша не успела углубить поцелуй, как губы отстранились.
Но самым важным плюсом для Маши стало иррациональное чувство уверенности в Сергее, поселившееся в ней после инцидента прошедшей ночью. Маша проснулась от сильно позыва, она выпила на ночь много морса, результат не заставил себя ждать. Подхватилась, не останавливаясь на поиски очков, и рванула в уже знакомом направлении.
Квартира, которую снимал Сергей, была небольшая, около тридцати метров, одна комната, коридорчик, совмещённый санузел — явно сделанный в бывшей комнатушке, там даже было окно, заложенное наполовину кирпичом, сверху свисали плотные жалюзи, — и кухня с видом на дерево и газон-клумбу во дворе-колодце, Сергей сказал, соседка-пенсионерка сажает там цветы. Квартирка эта некогда была частью огромной коммунальной квартиры.
Каким-то образом хозяевам удалось отделить часть квартиры, сделав чёрный ход основным входом в квартиру, приткнув санузел и кухню. Получилась симпатичная, небольшая, нетипичная квартира в старом доме Васильевского острова. Одним словом, всё было компактно, и заблудиться там, даже с закрытыми глазами, было невозможно. Три шага — кухня, три шага — комната, до входной двери пять шагов.
Маша бы не заблудилась, просто, выходя из уборной, она вдруг вспомнила, что без очков. Именно вспомнила, потому что объективного дискомфорта она не чувствовала. Всё рядом, всё видно, пусть не чётко, но то, что стол — это стол, а не трамвай — понятно. Нужно было сделать четыре шага вперёд, она окажется в дверном проёме, прямо — стол, рядом — раскладушка, вдоль стены мебельная горка из полок и встроенного комода с взгромождённым на него телевизором, два шкафа. Диван — справа, сразу у проёма, значит, несколько шажочков, и она у цели.