Жаль, что так мало знакомых мне людей собралось у Ильи сегодня. Чувствую себя здесь немного чужим. А может быть и много. До конца сейшена слоняюсь по квартире, пью пиво, иногда с кем-нибудь беседую. Принимаю окончательное решение остаться у Ильи ночевать, - домой ехать очень влом, далеко, поздно, да и с родителями чего-то не хочется пересекаться... Ах да, надо же позвонить Олегу.
Звоню. Он уже дома, он весел, бодр, молод душой и по-винтовому болтлив. Домой он вернулся недавно - шлялись по району с Игорем и А. Договариваюсь встретиться с ним в 14 часов на метро "Университет".
Сейшен тем временем заканчивается, гости разъезжаются по домам. Под занавес все собираемся у TV, включаем караоке и устраиваем мощный концерт. Мы с Ильей дуэтом исполняем песню А. Розенбаума "По зарю вечернюю". На экране появляется текст: "Вы поёте хорошо" и оценка нашего с ним пения в баллах.
Тусовка происходила на квартире Илюхиной бабушки (которой, разумеется, дома не было). Праздник кончился, и мы покидаем сей гостеприимный флэт, направляясь на квартиру, где живет Илья с родителями, младшей сестрой Настей и кошкой. По дороге покупаем пиво и еще некоторое время зависаем на лавочке у подъезда с представителями местной молодежи, которых не знаю я, зато знает Илья. Потом мы с Ильей идем к нему домой.
Сидим с ним и его отцом на кухне, хаваем бутерброды со шпротами, слушаю рассказы о том, как они всей семьей этим летом были в Испании.
По окончании этих кухонных посиделок ложимся вдвоем с Ильей на широком двуспальном диване и смотрим по TV клипы перед сном, чинно беседуя. Выглядим забавно - как супружеская чета на диване у голубого экрана. Одеяло одно на двоих. Разговор идет о музыке, обсуждаем достоинства и недостатки различных исполнителей, - мы всегда с ним любили об этом потрепаться. Тема наркотиков в разговоре никак не затрагивается. Да, наверное, он ни о чем не догадался. Да и как он мог догадаться, - по мне же не видно. В конце концов Илья принимает решение спать. Ложусь, лелея в душе смутную и нелепую надежду хоть чуточку поспать этой ночью. Опять-таки, это было неверным решением: лучше бы просидел всю ночь в кресле, читая при свете какой-нибудь настольной лампы книжку - неважно какую. Все равно ведь первитин не оставляет организму почти никаких шансов поспать.
Действие винта заставляет сердце стучать громко и редко. Положив голову на подушку, я отчетливо ощущаю, как кровь бешенно пульсирует в моих сосудах, барабанной дробью отстукивая в висках африканские ритмы.
Илья спит крепким здоровым сном. Я же, поворочавшись с боку на бок и поняв всю тщетность попыток отправиться в объятья к Морфею, ложусь на спину, гляжу в темно-серый ночной потолок и размышляю. Мысли скачут в мозгу уже меньше. Чувствую, начинаю потеть, - это признак того, что винт меня потихоньку отпускает. Действие эфедрина уже на исходе: скоро стимуляция сгинет. Начнется отходняк.