— Еще чуть-чуть. Сёмей, осталось еще немного. Потерпи, пожалуйста, — прошептал Ято.
— Чего мне ждать? Скажи хоть, к чему готовиться, чтобы не впадать в панику?
Ято сел и, не глядя на Вадима, тихо спросил:
— Что ты знаешь об омовении?
Омовение. Конечно, шинки Тендзина успели посвятить Вадима в тонкости. Омовение очищало душу, но и страдания причиняло такие, что шинки рисковал стать бесом, аякаши. В том случае, если оступившийся не находил в себе сил для покаяния или недостаточно раскаивался. Обычно для омовения требовалось как минимум три шинки, но святое орудие, обладая гибкой границей, мог провести суд вдвоем с шинки или, обладая достаточным опытом, в одиночку.
— Так вот, как ты планируешь выковать себе идеальный клинок, — задумчиво сказал Вадим. — Дать мальчишке наломать дров, накрутить себя, довести до истерики и в последний момент подставить надежное плечо и жилетку для слез. А после внушить необходимое, ведь его душа будет так открыта и доверчива. Хитро. Так… по-азиатски, — Вадим вздохнул и погладил Ято по плечу. — Я не осуждаю тебя. Меня не устраивает метод, но ты сам говорил, что методы для живых не годятся для мертвых.
— Ты умен, Сёмей. Очень умен, — Ято откинулся назад и уложил голову на колени Вадиму, заглядывая в глаза. — Многого пока не понимаешь, но делаешь почти верные выводы, стоит только дать подсказку.
— Но?
— Ты забываешь, что между вами есть разница. Его выходки всего лишь следствие, причина и источник его боли в ином. Я жду, когда он все-таки оплачет себя.
Вадим вздохнул. Да, он и правда не имеет права осуждать своего бога. И он действительно забыл про эту существенную разницу между собой и Юкине. Он-то успел переварить свою смерть еще при жизни.
Ято позволил себе еще немного понежиться на коленках своего святого орудия, доел мороженое и сел, потирая шею.
— Эй! — насмешливо окликнул он Хиери. — Что, зарабатываем деньги своим трудом?
Хиери оглянулась и с истинно азиатской невозмутимостью спросила:
— О чем ты?
Ято хмуро переглянулся с Вадимом и со вздохом спрыгнул на землю. Хиери даже вздрогнула от неожиданности.
— Хиери, Вадим, — лазурные глаза на бледном лице смотрели строго и серьезно. — У меня к вам просьба. Юкине тоже следует пойти.
Ято привел ребят на рынок и у игровых автоматов заорал:
— Кофуку! Ты здесь? Кофуку!
Сначала раздался топот. Потом радостный вопль: «Яточка!». И на Ято налетел бело-розовый вихрь, который при ближайшем рассмотрении оказался кукольно-красивой розоволосой девочкой лет шестнадцати.
— О-о-о… Сколько лет, сколько зим! — восторженно пищала она, повисая на шее Ято.