— Да. От Вас ничего не скроешь. Я пришла посоветоваться. Нашей гостье, девочке, нужно дать имя. Я думаю, что раз Вы спасли ей жизнь, то будет правильно, если Вы дадите ей его. Как крёстный отец.
— Это сложно. Я уже давно не силён в таких простых мелочах. Примерно со дня рождения Шейлирриана, — арши усмехнулся, припомнив тот день. — Прошло столько лет… Мой сын давно наследный Принц, а я до сих пор с ужасом вспоминаю, как перерыл весь архив в поисках подходящего имени.
— Да, Шейлирриан оправдал своё имя, это сразу видно, — Тисса улыбнулась. — И ещё видно, как сильно Вы любите его и гордитесь им. Быть может, Вы назовёте девочку в его честь?
— И как ты себе это представляешь? — развеселился арши.
— Пока не знаю… Хотя… В упрощённой и девичьей версии, это имя может звучать, как… Шейларра!
— Неплохо. Но она всё же человек. Пусть будет Шелара.
— Ваше Величество, это то, что нужно! Вы всё ещё сильны в простых мелочах! — Тисса счастливо улыбнулась и встала с подушек. — С Вашего позволения…
Эль-Ризар кивнул, отпуская её, но когда женщина была уже у выхода, окликнул её.
— Тисса, постой! По старой традиции, давший имя ребёнку, принимает его в свой Дом… — арши поднялся и подошёл к ней. — Передай ей это, когда привезёшь к Белым Холмам.
С этими словами он отколол от ворота брошь с фамильным гербом и вложил в ладонь Тиссы.
Если вы сообщили кому-то, что оставляете ему наследство, то, как честный человек, вы должны немедленно умереть.
Самюэл Батлер.
Шелара несмело приоткрыла дверь и вошла в сумрачное, прохладное помещение ломбарда. Над головой тренькнул колокольчик, нарушая почти библиотечный покой, обосновавшийся в этих стенах. Пока закрывалась дверь, взгляд неосознанно скользнул по убранству. И не остался разочарованным.
Всё здесь дышало стариной, респектабельностью и чужими тайнами. На полу, на стенах, на роскошных столиках с гнутыми ножками было расставлено и разложено несчётное количество самых разных вещей. Табакерки, шкатулки, подсвечники, пресс-папье, кинжалы, сабля… А возле окна стоял целый диван, чуть обшарпанный, но величественный, из тёмной мягкой кожи, и Шелара даже на секунду задумалась — это мебель или товар? Но больше всего места здесь занимали большие покатые витрины с ювелирными изысками, временами переходящими в ювелирные извращения. Вереницы колец, серёг, браслетов и прочих украшений на любую из частей тела и одежды. Они призывно блестели металлом и переливались каменьями, без слов упрашивая их разглядеть ближе. Девушка готова была поставить последний золотой, что в этих стеклянных гробах, затянутых капризным алым бархатом, хранится немало вещиц с тёмным прошлым. Что ж, одной больше, одной меньше…