Тут я заметил, что не мне одному тяжело. Ее руки дрожали. Глаза покраснели от недавних слез. На ресницах не высохла влага. Непослушная прядь выскользнула из строгого пучка, и я машинально заправил ее за аккуратное ушко.
— Не смей, — испуганно отпрыгнула от меня Ви. — Не прикасайся!
— У нас не было выбора. Ни у тебя, ни у меня. Пойми ты.
— Тебя заставили сыграть со мной в любовь, — процедила девушка. — Это я могу понять. Мы оба не принадлежали себе. Но почему ты не рассказал мне все потом?
— Ви…
— Почему продолжал играть со мной? — она ударила себя кулаком в грудь, будто пытаясь запустить остановившееся сердце.
— Это не так, — я стиснул зубы, понимая, что мне сложно объяснить мотивы своего поведения.
— Что толку от признания наших прав, если ты и твои братья считают таких как я обычными куклами. Да вы не лучше тех, кто нами владел.
— Не говори так, — я шагнул к девушке и обхватил за хрупкие плечи.
Знаю, пожелай она, вырвалась бы. Вот только отчего-то Вита медлила. Вскинула голову и уставилась на меня большими влажными от слез глазами. Я мог бы увидеть в них отражение самого себя. Но видел слишком много боли.
— Ты ждала меня, — я не спрашивал. Просто знал.
— Так долго, — подтвердила она с мукой и сглотнула, будто следующие слова дались ей с трудом. — Слишком… долго.
— Я не мог…
— Нет, — она зажмурилась. — Не мог. Вот только, я не могу не думать, что не пришел бы, если бы остальные были живы. Если б нашел другую Вторник.
— Нет.
— Сколько Вторников ждали тебя? — она выталкивала из себя яд, травя нас двоих. — Какую из них ты бы предпочел?
— Это всегда была ты. Ты одна.
— Ты был для нас единственным, — она вывернулась из моих рук, будто я и не держал ее крепко. — Я хранила тебя в своих снах. И не знала, что ты общий. Что был с каждой…
— Программа записывалась с тобой.
— Неужели? — она нервно хмыкнула. — И это должно что-то значить?
— Нам не вживляли эту программу. Я не стал зависим от тебя по прихоти разработчиков.
— Как ты можешь быть уверен? Как я могу… — она прижала пальцы ко рту и мотнула головой, рассыпая по плечам волосы. — Я больше не хочу верить. Не могу. Еще одного разочарования я не переживу.
— Милая, — я перегородил ей дорогу к выходу.
— Она сделали нас сильными. Только забыли, что изнутри… — она сбилась и закусила губу. — Я давно уже не мечтаю, Ян.
— Мы начнем новую жизнь.
— Поздно, — она сказала это шепотом.
И посмотрела на меня затравленно. Будто я посторонний.
— Ты ведь так не думаешь.
Ви не ответила. Опустила глаза и мое сердце сжалось от ощущения беды. Я мог так много. Был способен перевернуть мир средней планеты, уничтожить тирана или помочь ему получить власть над страной. Мог свернуть шею противнику, пролежать в засаде много часов, чтобы застать противника врасплох. Я мог терпеть боль от ранений, заставить сердце биться реже, чтобы не истечь кровью. Но глядя на Вторник, понял, что бессилен перед ее страданиями.