Михаэль прищуривается, почти спрятав под ресницами разноцветные радужки.
— Проницательна, — он отпускает дверь и позволяет ей закрыться за спиной. — Интересно, что ты, будто человек брошенный жизнью в жернова. Почему ты здесь? Ведь не похожа на женщину легкого поведения.
— Я и сама не знаю, почему, — пожимаю плечом и предусмотрительно поправляю декольте. Стягиваю тесемки корсета, удивляясь размеру платья. Прежняя Лена ни за что бы в него не влезла. — Однажды я проснулась и обнаружила себя здесь. А то, что было до этого, как будто бы кто-то стер.
Михаэль возвращается в комнату, смотрит на меня какое-то время, а потом продвигается к столу. Пальто швыряет на постель, смятую от наших ласк. Я чувствую, как по щекам разливается пожар. Какой ужас, до чего я опустилась — с незнакомцем зажиматься! После Олега думала, что вообще мужчину к себе не подпущу никогда, а тут…
— Расскажи все, может, я смогу помочь, — говорит он, наполняя бокалы вином. — У тебя очень странный говор, не местный. Ты из Заграничья? — протягивает мне напиток и согревает добродушным взглядом.
Смотрю в его глаза — обжигающие, но добрые — и не знаю, довериться или нет. Принимаю из его рук бокал, и запах льдистых ягод снова бередит рассудок. Бескомпромиссная уверенность, что сквозит в каждом движении роана Азара, убеждает — он сможет помочь. Но нет ли у него за пазухой камня, как у Эли?
Наваливаюсь на подоконник и глотаю вино. Я не позволю себе проколоться еще раз — жизнь кое-чему меня научила. Нужно быть осторожной.
— Уже десять лет я… — судорожно вспоминаю слова Олега о географии Империи, — живу в Красногорске, за кольцевым объездом.
— В Красногорье? — брови роана ползут вверх. — Там же лес сплошной и трущобы.
Киваю, а самой провалиться сквозь землю хочется. Прямо работаю на репутацию бедняжки-неудачницы, которую нужно приголубить и пожалеть. Стыдобище какое. Осталось заплакать, чтобы спектакль состоялся.
— Я приехала туда из Са… — заминаюсь, вспомнив, что нет такого города в Империи. — Издалека. С братом. У него большие долги, и я… — Господи, до чего противно притворяться доброй самаритянкой! — Я отрабатываю их тут по контракту. Вот.
Долгий разноцветный взгляд ковыряет меня. Михаэль не пьет, а лишь качает свой бокал, заставляя жидкость волноваться и морщиться.
— Ты сказала, что проснулась здесь и ничего не помнишь, — усмехается хитро. — Говори уж правду, не выдам. Я или смогу помочь, или уйду, и мы вряд ли еще встретимся, — он опускает взгляд в бокал и делает осторожный глоток.
— Да вы меня за умалишенную примете, — я пытаюсь выдавить из себя улыбку. Но по-прежнему смотрю в его глаза: распахнутые, честные. И взгляд отвести не могу.