– Любимая, все совсем не так, как ты думаешь, – он подошел к жене и взял ее руки в свои. – Она просто позвонила, чтобы…
– Ты понятия не имеешь, о чем я думаю, – она высвободила руки и стала ставить посуду в посудомоечную машину.
Фабиан прекрасно знал, о чем думала Соня. Точно так же он знал, что никогда не сможет изменить ее мнение. После нескольких неудачных попыток он отказался от идеи постараться объяснить и рассказать, что произошло на самом деле. Или, скорее, что не произошло.
– Софи Калле.
– Что? Извини…
– Ты спросил, что за выставка. Ну, ты знаешь, француженка, которая создала произведение искусства на основе мейла от ее бойфренда, в котором он рвал с ней отношения.
Когда Фабиан пришел, Тувессон, Муландер, Лилья и Утес уже заседали – и, судя по почти пустой вазе с фруктами, довольно долго. Фабиан сел на свободный стул и сразу же почувствовал, что обстановка накалена до предела. Что-то случилось.
– Да. Раз ты наконец здесь, не мог бы ты объяснить нам? – спросила Тувессон.
Все посмотрели на него вопросительно, и Фабиан понял, что дело в нем.
– Извини, но я не очень понимаю.
– Я имею в виду твое маленькое сольное турне ночью.
– А, понятно.
– У тебя явно много мыслей и идей, которыми ты по какой-то причине не хочешь с нами делиться. Это так?
– Я хотел бы подождать, пока у меня будет больше информации. Пока я не буду полностью уверен.
– Фабиан, я уже говорила, что не знаю, как вы работаете там, в Стокгольме, – сказала Тувессон, вытаскивая из шуршащей упаковки две никотиновые жвачки. – Я знаю только одно: здесь мы работаем в группе. Уверены мы или нет. Один черт. – Она положила жвачку в рот и стала энергично жевать, словно хотела как можно быстрее втянуть в себя никотин.
Фабиан почувствовал себя учеником, которого отчитали перед всем классом.
– Я думал, что получил полное представление о мотивах преступления, но, к сожалению, это не так.
– А может быть, так?
– У нас все равно нет альтернативы, – заметила Лилья.
Фабиан понял, что отступать поздно. Он встал, подошел к доске и обвел фотографию Йоргена.
– Думаю, что Йорген Польссон в каком-то смысле получил по заслугам. – Краем глаза он увидел, как его коллеги переглянулись. – Я не знаю, каким он стал после, но в школе он был страшным хулиганом. Он специализировался на ударах руками, точнее, кулаками. Он мог бить, пока костяшки не сотрутся до крови.
– А почему ты говоришь об этом только сейчас? – спросила Тувессон.
– Меня он не трогал, и я поступал, как все. Отводил глаза и делал вид, что ничего не происходит. В конце концов, стало казаться, что ничего и не происходит, и только вчера вечером я вспомнил, как он избивал одного парня именно в той душевой, – Фабиан пририсовал стрелку к одной из фотографий отпиленных рук на кафельном полу.