Лицо Дмитрия побагровело.
— Ты! — воскликнул он высоким плачущим голосом и сделал шаг к приятелю. — Ты нехороший человек!!! Вот ты кто!!! Если не хуже!
Эбис растерянно дёрнул себя за ус и предусмотрительно отступил.
— Спасибо. Заработал. Я-то при чём? Рассказывал тебе то, что слышал от других. Оба варианта выдал. Выбирай, какой тебе больше подойдёт.
— Не говори больше о ней так! Не надо!
Эбис перестал терзать ус и задумчиво молвил:
— По-твоему, человек не то, что он собой представляет, а то, что о нем говорят? Если я буду о ней говорить только хорошее, она и будет хорошей?
Дмитрий мотнул головой.
— Не так. Совсем не так. Давай обойдёмся без софистики. Всё очень просто — я чувствую, что о ней нельзя говорить плохо,
— Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман. Воинствующий идеалист!
Дмитрий обиделся окончательно и умолк.
Вечерело. Грубая коробка стационара угрюмо серела на фоне тёмно-синего неба, расчерченного багровыми полосами.
Всё тише крики из редеющей цепи молодых папаш, осаждающих родильное отделение.
Всё громче крики, доносящиеся из родзала.
Гасли окна палат. Светились только окна операционной, родзала и приёмного покоя. Неуёмная «скорая» ревела моторами и грохотала дверцами машин.
Возле кабинета главврача остановились две смутные фигуры. Одна — высокая, сутулая. Вторая — небольшая, но тоже сутулая.
— Стань на этом, — хрипло сказал высокий, — на шорохе.
— Ключ не забыл? — пискнул маленький.
— Не забыл. Ты иди, куда послали.
— Сам туда иди, — обиделся маленький. — Я тоже хочу принимать в этом деле активное участие.
Высокий чертыхнулся и коварно дохнул на маленького злым перегаром. Маленький закашлялся, но мужественно остался на месте.
Спорить было некогда. Высокий засопел, вынул из кармана ключ и долго звякал им о замок, пытаясь попасть в отверстие наощупь. Наконец, ключ провернулся, замок щёлкнул, и злоумышленники, воровато оглянувшись, скользнули в приёмную.
При свете дня кабинет казался обширным и свободным. Сейчас же, напротив, казалось, что весь он плотно заставлен мебелью, состоящей из одних острых углов. Слышался грохот падающих стульев и ругань преступной парочки.
— С ума сойти! — визгливо ругался маленький.
— Чтоб я сдох! — вторил ему высокий.
Получив несколько мелких травм, высокий — а это был Тагимасад — добрался к креслу главного врача.
— Пусти меня, — заныл маленький. — Ухватился уже. Идея-то моя! Я тоже хочу нести.
— Отвяжись, Петел! Тут вдвоём никак не пройти!
— Пройти, пройти, — приговаривал Петел, дёргая на себя кресло.
Несмотря на помощь Петела, кресло было вытащено в коридор. Мешая друг другу и поминутно оглядываясь, злоумышленники волокли кресло в кабинет психиатра. Кастаньетно постукивали ножки, и каждый стук заставлял трепетать сердце Петела. Ведь главным было, чтобы никто их не увидел и не услышал. Коридор надлежало пройти быстро и без потерь.