В кабинет, куда мы входим, нет ничего похожего на «Ночные Коты», здесь холодно, стерильно и мрачно. Но все еще не могу успокоить свое громкое и частое дыхание, вместе с бешено бьющимся сердцем.
– Мисс? Вы в порядке? - спрашивает чей-то гнусавый голос, вырывая меня из моих мрачных мыслей.
– Что? – спрашиваю я, обращая, наконец, внимание на женщину напротив меня с холодным взглядом, она полная противоположность Хэнка, который всегда встречал меня с улыбкой.
– Она в порядке, – отвечает Куинн, обнимая меня за талию, чтобы я не упала.
Женщина переводит взгляд от меня к Куинну, поджав свои тонкие губы.
– Что я могу для вас сделать? – спрашивает она грубым голосом с примесью ирландского акцента.
– Номер, пожалуйста, – отвечает Куинн. Он отпускает меня и подходит ближе к стойке.
К счастью, мои ноги еще держат меня.
– На сколько? – резко спрашивает она. Когда хватаюсь за стойку, она смотрит на меня так, словно я какой-то вредитель.
– Только на ночь, – говорит Куинн, вытаскивая свой кошелек, прикрепленный на серебряной цепочке к штанам.
Уверена, что дама ненавидит меня, это, вероятно, потому, что я каждое ее действие сравниваю с Хэнком. Он никогда бы не позволил себе разговаривать так с постояльцами, словно они хотят спереть у него ручку.
Она одевает свои очки в серебристой оправе, которые немного запутываются в ее не менее серебристых волосах. Леди размещает очки на кончик своего тощего носа и начинает стучать по клавишам на клавиатуре компьютера.
– Кровать одна общая или две раздельные? – спрашивает она, смотря на экран.
– Общая, – говорит Куинн.
– Раздельная, – говорю я. Мы произносим это в один и тот же момент, как неловко.
Куинн смотрит на меня, его ноздри немного расширяются, и когда нас спрашивают снова, какая нужна кровать односпальная или двуспальная, он отвечает, – Двуспальная, – не отводя от меня взгляда.
Опускаю взгляд вниз, так как не в силах выдержать его напор. Я веду себя как полная сука, но у меня нет другого выбора.
– Ваша комната под номер четырнадцать. Без животных, – выкрикивает она, свернув в колечко губы. – Я видела, что вы тащили ту шавку с собой.
Готова просто выцарапать ей глаза, она в такой мерзкой манере отозвалась о Лаки. И внезапно необъяснимый гнев обрушивается на меня, наклоняюсь вперед, крепко вцепившись в стойку. Бесцеремонно вторгаюсь в ее, так называемое личное пространство, она наклоняется от меня подальше.
– Единственная шавка здесь это ты – Куинн резко дергает меня за руку ближе к себе.
– Спасибо, – быстро кидает он и хватает ключи со стойки, выталкивая меня за дверь, как непослушного ребенка.