У родителей Кати была открытая планировка в кухне и гостиной, совместили в доме эти помещения, не сложно было заметить и фильтр найти.
— Спасибо… Саша, — словно с запинкой, поблагодарила Елена, когда он уже до раковины дошел.
Взяла салфетку, методично расправила, чего он ранее за ней не замечал… Она, вообще, какой-то дотошной стала, что ли, скрупулезной. Три раза поправила всем столовые приборы, чтобы лежали идеально ровно на салфетках, салаты эти расставляла чуть ли не с транспортиром, чтоб под одинаковым углом… Будто пыталась таким подходом жизнь под контроль взять. Да так и было, наверное. И не ему судить ее… Хотя претензии у Санька имелись, и не мог ничего с этим поделать: во всем, что Катерины касалось, хотелось ее матери высказать море упреков… Но толку? Исправить — не исправит ничего, уже все плохое случилось. И не вернет им всем упущенных лет.
Да и что-то в том, как Лена смотрела на дочь, когда считала, что никто не видит, наталкивало на мысль, что женщина и сама это все понимает. А еще жалеет сильно. Только и поделать ничего не может… или боится?
— А Саша мне рояль подарил, представляете?! — преувеличенно бодро заметила Катя, явно стараясь заполнить вдруг повисшую паузу. А ему аж по уху резануло это напряжение в голосе малышки. — И я опять музыкой начала заниматься. Нашла рядом преподавателя…
— Это замечательно! — казалось, искренне порадовался за падчерицу Андрей. — Ты всегда обожала музыку и играла прекрасно. У нас на даче до сих пор твое пианино стоит, так и не поднялась рука выбросить. Все надеялись, а вдруг захочешь вернуться к инструменту…
— О!.. Спасибо! — похоже, Катю это удивило и тронуло, такая забота со стороны родителей.
Саша вернулся к своему месту и протянул ей стакан, сам же завладел второй ладонью Кати, крепко сжав нервно подрагивающие пальцы.
— Так как вы встретились опять после всех этих лет? — вновь с некоторой заминкой, поинтересовалась Лена, когда тема рояля оказалась исчерпана.
И голос ее звучал так, словно она считала эту встречу скорее неудачей, чем счастливым стечением событий. Что, против воли, заставило Ольшевского усмехнуться.
— Судьба, видимо, — смешливо покачал головой. — Сколько веревочке не виться, а… Должен был я с этой девочкой быть, и все тут, — передернул плечами и поднял руку Кати, целуя дрожащие пальцы. Поймал потерянный, полный такой глубины взгляд, что у Санька голос сел, не смог отвести глаза. Самого вдруг прижало крепко, до печенок прожгло. — В поезде столкнулись, когда оба по делам мотались во Львов, и уже не смогли разойтись… — закончил тише, пришлось даже горло прочистить, чтоб нормально договорить.