И вот в этом году воздух был пропитан такой же сказкой: постоянным запахом мандарин, которые регулярно привозил Саша; вкусным кофе, от аромата которого он сам и тащился больше нее; новым привкусом духов на шее, которые выбрала совершенно спонтанно и не могла перестать теперь наносить, буквально опьяняющих ее горьковатым ароматом свежей хвои… Или вот этой его идеей с ее выступлением, о которой Катерина до последнего ни слухом ни духом не знала! И когда Ксения привселюдно обратилась с просьбой исполнить любимую композицию Катерины, чтобы вечер оживить… Оторопела!.. Но ведь и тут угадал: не впала в ступор, быстро собралась, и да, удовольствие получила! Ей нравилось играть для Саши и видеть, как вспыхивают бешеной гордостью глаза любимого мужчины, когда остальные с восторгом восхищаются ее игрой…
Но был этот зимний воздух пропитан и еще кое-чем, еще почти неощутимым, но очень явным. Особенно последнюю неделю, кажется, о чем Катя даже думать осознанно пока боялась, нервно теребя то часы, то красную шелковую нить на руке. И сегодня ночью она ощущала «это» особенно остро.
Проворочалась до четырех утра с боку на бок, лишь изредка ненадолго отключаясь. Вот уж точно, счастье, что завтра не нужно на работу! Можно законно поваляться. И даже Саша не планировал никуда ехать, встреч никаких не было, хотели себе выходной устроить.
Не утерпела, тихонько поднялась и пошла в ванную, в уме говоря, что она совсем обезумела и занимается глупостями… И сама себя же не слушала.
Ольшевский проснулся внезапно. Странно. Так его только в молодости подкидывало среди ночи, когда угрозу какую-то ощущал. А сейчас с чего?.. Вроде без повода же. Да и не на стреме. Но и не по себе как-то. НЕ ХВАТАЕТ чего-то…
Оглянулся, пытаясь прислушаться в темноте. И вдруг понял, что Кати рядом нет.
— Котена? — тут же сел в кровати, глянул на телефон. Почти пять утра. Снова эти ее приступы бессонницы? — Катюша? Ты почему не спишь? — позвал, выходя в коридор.
Но ни на кухне, ни в гостиной света не было. А вот из треугольника приоткрытой двери в ванную, напротив спальни, лился мягкий свет бокового светильника.
— Малышка? У тебя все нормально? — постучал для виду и толкнул дверь.
Ну, открыто же, не хотела бы, чтоб заходил, закрылась бы толком. Да и чего он там не видел?
— Катя? Что случилось? — даже как-то занервничал вдруг Саша, увидев ее отражение в зеркале: огромные распахнутые глаза, закушенные губы и бледная до чертиков!
И уставилась на него как-то потерянно, словно испуганно…
— Тебе плохо, котена? — переполошился, честно. — Ты ж и не пила вроде ничего вчера. Что такое? — за секунду оказался рядом, уперевшись в столешницу руками по бокам от Кати, охватив ее собой. — Малышка, что с тобой?!