Кот медленно обернулся на голос, изображая смертельную обиду.
— Это было так бесцейемонно с твоей стойоны… — надменно прошипел Маркс.
— В смысле? — недопонял домовой.
— Вот так бйать меня с собой, пйотив воли… — выгнул спину баюн. — За что?!
— А-а-а… — Гаврюше на минутку стало совестно. — Извини, я думал, тебе понравится. Приключение же!
— Понйавится? — Кот развернул одно ухо. — Ты пйав, я пйосто без ума от пейемены климата, постоянной тйаски, йиска вывалиться и пйочих удовольствий, котойых был бы лишён, оставшись дома. Файфой — это же свейхкйепкий матейиал для пйевйащения в него лучших дйюзей! Меня сто йаз йазбить могли, идиот!!!
— Маркс! Маркс! — Гаврюша, чуть не плача от стыда, бросился к баюну, схватив его за переднюю лапу. — Клянусь, я только хотел, чтобы мы все были вместе, как одна семья!
Кот воротил нос то вправо, то влево.
— Виноват! Ну, виноват я перед тобой! — падая на колени, признался рыжий домовой. — Знаю, плохо поступил! Проси чего хочешь — всё для тебя сделаю. Новый год как-никак! Баюнчик, вот прям щас исполню любое твоё желание, веришь, нет?
— Пйавда?
— Ну да, кроме мировой революции, конечно.
Маркс промолчал, затем снова уточнил:
— Любое? Любое?
— Да!
— Кйоме мийовой йеволюции?
— Да!!
— Точно?
— Да точно, точно! Говори!
Маркс покосился на холодильник и взмолился:
— Дйюжба! Дйюжба! Дйюжба!
Глава одиннадцатая,
в которой Глаша становится Снегурочкой
Москва всё больше и больше погружалась в праздничное настроение, а мир сказки наполнялся всё более и более важными событиями. Спасённые Егоркой и Гаврюшей семь царевен, включая Льва-королевича и капризулю, принявшую Сахипа за заморского принца, вернулись домой. Обняли отцов, братьев, женихов, а Лев-королевич перецеловал без малого тридцать крестьянских девок. Общительный он был парень, как вы поняли…
Порадовались родные и близкие спасённых, попировали, приняли на грудь медов стоялых, да и решили под это дело наказать Кощея с Горынычем. Обрядились суровые отцы, мужья, женихи и братья в доспехи, взяли мечи-кладенцы, взобрались на богатырских коней-тяжеловесов и единой дружиной, под бодрый марш, двинулись в сырые, гиблые места, туда, где в облаке ядовитых испарений и саване из плесени громоздился Кощеев замок.
Район он выбрал так себе, зато соседей мало, громкую музыку хоть всю ночь крути и злодействуй у себя дома, сколько душа пожелает!
Напасть на Кощея богатыри с царевичами решили ночью, когда керосиновая лампа луны коптила небо над замком. Дрожащие от злобы и холода летучие мыши кружили над зубцами каменных стен, а внизу, на главной площади, Кощей открывал очередную вечеринку. Много гостей именитых к нему съехалось, тут и ведьмы плясали вкруг шеста, и упыри у барной стойки толкались, и скелеты конкурс красоты устраивали, и лешие новые контракты заключали. Всем весело, всё на халяву, отчего ж не посидеть у злодея костлявого…