— Всё, — кивнул Егорка. — Только вот бабушка не захочет сквозь стену ходить, и запаха краски она не переносит.
— Бабушка здесь останется.
— Легко сказать! Думаешь, она Маркса теперь хоть на минуту с рук спустит?
— Не знаю как, но кота отозвать надо, — отмахнулся Гаврюша и приоткрыл дверку, чтобы посмотреть, кто пошёл в прихожую.
Бабушка подниматься не собиралась, ей было хорошо в компании с баюном и Зюгановым. Когда позвонили раз в пятнадцатый, из своей комнаты выскочила Глаша и раздражённо крикнула:
— Да иду уже! Можно подумать, кроме меня, никого дома нет!
Щёлкнул замок, скрипнули петли. Егорка вытянул шею, пытаясь разглядеть хоть что-то. Он услышал хриплый, срывающийся пожилой голос, напоминающий кряхтенье старого мафиози:
— Здравствуй, красавица! Котика я потерял — окрасу чёрного с белыми точками. Собаки побежали за ним, до вашего подъезда гнали, а не у вас ли схоронился?
— Вы кто вообще? — Глаша прикрыла неосмотрительно распахнутую дверь и отступила на полшага.
— Я дедушка леши… — Незнакомец быстро исправился: — Дедушка Лёша. В лесу живу. Скажи, деточка, приходил к тебе котик?
— Щас гляну, — бросила девушка и закрыла дверь.
Леший недовольно зарычал и начал нетерпеливо притоптывать в ритме сальсы.
«Ещё одного психа я не выдержу», — закатывая глаза, подумала сестра и прошла в гостиную. Светлана Васильевна даже не оторвала взгляда от телевизора.
— Бабуль, там к тебе какой-то мужик пришёл…
«Все они жулики и шарлатаны, и так понятно!» — провозгласил Зюганов с экрана.
— Баб, извини, конечно, что отвлекаю, но там странный дед. Я так поняла, он где-то на дачах живёт, за городом. Требует кота вернуть. По описанию вроде этого самого.
— Глупости! Мало ли кто на кого похож? — невозмутимо повернула голову заслуженная пенсионерка. — Лично я СВОЕГО кота отдавать не собираюсь. Марксик — мой.
— Понятно, — больше самой себе, чем любимой бабушке, сказала Глаша и вернулась в прихожую. На этот раз она предусмотрительно воспользовалась цепочкой. — Извините, но вашего кота у нас нет. Спросите у соседей или лучше…
Странный дед сунул в образовавшуюся щель крючковатый нос, затем ручищу и резко поймал младшую Красивую за запястье. Егор хорошо видел его грязную, корявую, покрытую длинным волосом пятерню.
— А ну отпусти её! — Мальчик оттолкнул хмурящегося Гаврюшу и рванулся на помощь сестре.
Глаша застыла, бледная, как холодец. Наверняка леший напустил на неё волшебных чар, чтобы парализовать и проникнуть в дом. Егорка с разбегу всем весом врезался в дверь.
— Уй-й, твою же ма…?!! — Злодей мигом отпустил Глашину руку, спасая свою. Дверь захлопнулась, Егор вновь закрыл её на замок, а громкий, противный голос было прекрасно слышно, наверное, на весь квартал: — Уй! Ай! Ой! Чё творится, чё творится! Во люди пошли! Не люди, а ворьё натуральное-ё! Укрывают чужую животную, бесчестно спёртую! Тати! Лиходеи! Жулики столичныя-я!