— Нет, не жалко, — вновь улыбнулся он, распахнув двери холодильника. — Сварю, если ты поешь… Вот, сыр хотя бы и… Это что? — он с удивлением вытащил из холодильника баночку, рассматривая этикетку. — Арахисовая паста? Это как есть? И с чем? — явное недоумение было написано на лице мужчины, заставив ее открыто рассмеяться.
— Это можно ложкой есть или на хлеб намазывать, или еще куда-то… куда угодно, Тема. И это очень даже вкусно, кстати. Я все подряд пробовала, когда пыталась найти, что могу есть. Вот, наткнулась как-то. Мне очень нравится, как кусочки орешков хрустят, — Яна аж прищурилась, представляя вкус.
И вдруг поняла, что она ужасно голодна на самом деле! И от этого такое удовольствие испытала!
— Слушай, я и правда есть хочу, — удивленно поделилась своим открытием с Артемом.
— Ага, не зря раньше за обедом рюмку наливали, «для аппетита», — хмыкнул мужчина в ответ, выставляя перед ней свои находки. — Алкоголь всегда тот повышает. Главное, дозу не превысить, — глянул с подколкой, но видно, что доброй.
Достал ложку из ящика, демонстрируя, что прекрасно помнит, где у Яны и что находится. Зачерпнув арахисовой пасты, взял в рот. Яна с интересом наблюдала за его реакцией…
— Ну… такое, — с трудом прожевав вязкую массу, Артем скривил недоумевающую мину. — Тебе точно это нравится?
— Ага, — кивнула Яна. — А еще там протеина много, и жиров, и калорий… Поел чуть-чуть, а получил свою энергию.
— Не знаю. Специфически, — еще раз посмотрел на банку Артем. — Но если ты готова это есть, отговаривать не буду. Не могу сказать, что плохо.
Он достал ей чистую ложку, подвинул упаковку нарезанного сыра.
— Ешь. А я сварю глинтвейн, только ты подсказывай, не очень помню, что там и как добавляют.
— Хорошо, — согласилась она, накладывая ложкой пасту прямо на тонкий ломтик сыра, как на хлеб. И с удовольствием принялась жевать. — Добавь в ковшик еще коньяк, вместо того, что я выпила, — она показала язык, когда Артем бросил в ее сторону косой насмешливый взгляд. — И сахара положи… Ну, не знаю, ложки три, хватит, думаю. Сок же тоже сладкий. И специи… будем пробовать…
Он делал все, что она говорила, пока сама Яна уничтожала запасы сыра и ореховой пасты. К теме ее истерики и упреков, прошлого пока не возвращались.
Смысл? Все сказано. Теперь действительно все. То, что быть может, стоило еще тогда из себя выплеснуть, а не копить, не давить, множа обиду и боль. И сейчас оба словно бы стояли у черты, за которой надо окончательно решить: могут или нет переступить через его предательство? Дать шанс обоим попробовать все исправить и наладить заново? Или разойтись навсегда?