Ему нравилось просто знать, что она в его власти. И ей нравилось то же самое: просто знать, что она желанна. Просто видеть, как сильно он хочет ее.
— Хочешь игру? — спросил он, когда она снова приехала к нему на следующий день.
— Не-а, — беззаботно ответила Лори. По его голосу она поняла, что и он спрашивает для проформы. Он больше не угрожал наказать, когда она дерзила, не пытался устраивать какие-то игровые активности, если не считать легкого придерживания рук в постели.
— Отшлепай меня, — не выдержала она, когда он стал раздеваться. Вид на его руки, расстегивающие ремень, внезапно стал для нее слишком большим соблазном.
Дима молча, без какой-либо подготовки и игр, сложил ремень пополам, нагнул ее за шею над постелью и хлестнул три раза.
— Еще, — шепотом попросила Лори. Она бесстыдно приоткрыла рот, тяжело дыша, глаза были плотно зажмурены. С ревущим потоком эндорфинов, которые неслись прямо в мозг от каждого удара, она ничего не могла поделать.
Дима отбросил ремень и молча отшлепал ее ладонью перед тем, как заняться с ней жарким, нежным сексом, в котором больше не было ничего игрового. Только мужчина и женщина, по уши влюбленные друг в друга. Дающие друг другу все самое важное без театральных эффектов.
Они больше не играли, если не считать клуба и публики. Там им нравилось устраивать шоу — и больше всего Лори забавляло то, насколько это не соответствовало всему, что было между ними наедине.
Они искренне дурачились, высмеивая молодняк. Дима периодически включал "ацкого господина", Лори — молоденькую дурочку-сабу, которая никогда не опускает глаз и пытается исподволь руководить всем происходящим. За что регулярно получает оплеухи и дурацкие наказания от своего дома, которые больше смахивают на поощрения. После чего, разумеется, все начинает сначала.
Наверху, после сцены, они обычно просто катались по кровати. Единственное, чего Дима ей не позволял — это быть сверху. На самом деле Лори к этому и не стремилась, но превратила это в дежурную шутку, периодически угрожая овладеть им во сне или застать во время отдыха. "Продам тебя с аукциона", — также дежурно отшучивался он.
Эти шутки после секса нравились ей иногда не меньше, чем сам секс.
Но в ту ночь ее очень беспокоила Ирина. Лори ощущала тянущее чувство вины после того раза, как психанула из-за вызова в полицию. Дурацкий вызов в полицию. Прошел уже месяц, и за этот месяц они отдалились друг от друга так сильно, словно вообще никогда не дружили. Или она просто была слишком занята своим романом с Димой?
А еще тот странный разговор словно вышиб ее подругу из колеи — она понятия не имела, что вечно спокойная Ира может так эмоционально реагировать на чужие проблемы. Ей показалось, что она достала ее своими проблемами, что Ира просто не хочет ее больше видеть. А самое обидное, что все дело, как оказалось, выеденного яйца не стоило — чертов Тимофей все же никого не убивал. Конечно, не убивал. С какой стати он стал бы это делать?