— Тише. Тише, — с внезапной нежностью сказал он и обнял ее, крепко прижимая к себе, покачивая в объятиях. — Просто расслабься. Подчинись мне. Я знаю, что ты сожалеешь.
— Откуда вы знаете это, мастер? — пробормотала она ему в плечо, незаметно пытаясь вдохнуть его запах поглубже. Как же он сводил с ума…
— Потому что ты очень ранимая и нежная, солнышко. Даже пугливая. И очень плохо умеешь это скрывать.
Это неправда. Она отлично это скрывала — и никто бы ее в таком не заподозрил. Но это правда. Она ранима. Иногда, как сейчас. И она почему-то полностью размякла в его руках… слезы градом полились по щекам… черт.
Его запах проникал в ноздри и глубоко в ее тело, дразнил. Ира успокаивалась, всхлипывая все тише, и постепенно снова начинала чувствовать желание. Остро ощущать его близость. Тихо вздохнув, она пошевелилась, и Тимофей отпустил ее. Их взгляды снова встретились.
— Глаза, саба, — прошептал он и медленно поднялся.
Ира опустила ресницы, но готова была поклясться, что он не сводил взгляда с ее залитого слезами лица — ни на секунду, пока медленно поднимался, расстегивал и снимал рубашку, брюки. Возможно лишь на мгновение отвел глаза, когда распаковывал презерватив.
— На кровать, малыш, на живот. Живо. Я хочу тебя трахнуть немедленно, — выдохнул он таким горячим шепотом, что она вся содрогнулась внутренне. И ее вагина судорожно сжалась от ошеломляюще сильного вожделения. Последнее, что она отчетливо помнила перед тем, как мозг совсем перестал работать — это властное прикосновение его горячей ладони к шее, когда он прижал ее сзади, не позволяя даже лишний раз шевельнуться.
Она не собиралась оставаться на ночь. Она не собиралась реально спать с ним. Но когда она все это еще не планировала, Ира просто понятия не имела, насколько будет вымотана на самом деле. И насколько будет тронута, когда он заботливо отправит ее в душ, снабдив всем необходимым, от полотенец до халата и тапочек, а потом, когда она там едва не заснет — зайдет, молча выключит воду, вытрет с головы до ног и отведет в постель — совсем в другую комнату, которая гораздо больше походила на место, где люди спят.
Утром она пыталась улизнуть. Проснувшись первой, Ира за считанные секунды взвесила ситуацию и решила, что наилучшим решением для нее будет тихонечко подняться, собрать вещи и быстро уехать на такси. Но Тимофей, как выяснилось, спал очень чутко и услышал, когда она поднялась. Он повернул голову и пробормотал с закрытыми глазами:
— Останься на завтрак, саба. Это приказ.
Ты не можешь приказывать мне. Мы не в игре, — с натянутой улыбкой сообщила Ира, быстро натягивая юбку. Ей было неловко — одно воспоминание о том, как она плакала перед ним накануне, заставляло все внутри переворачиваться. От гнева на себя. От беспомощности. От какой-то щемящей нежности к нему за то, что с ним она смогла почувствовать что-то, чего не чувствовала давно. От явственного чувства опасности, возникшего по той же причине.