— Знаешь, — медленно сказал Тимофей, снова наблюдая за ее лицом, — по-моему ты стонала точно так же, когда я тебя трахал.
Дернувшись от внезапно грубого слова, Ира инстинктивно резко обернулась — но, к счастью, официанта в зале не было, а метрдотель находился слишком далеко. Мгновенно успокоившись, она не спеша повернулась обратно и одарила Тимофея сладкой улыбкой:
— Возможно, ты прав. Я люблю вкусно поесть.
— Говорят, все на свете связано с сексом, кроме самого секса, — усмехнулся он, подцепил на вилку второй кусочек помидора и поднес к ее губам. — Открой ротик для меня, саба.
Очевидный сексуальный подтекст заставил мышцы на ее бедрах резко сократиться — но, к счастью, он не мог этого видеть. Ира удержала лицо, послав ему новую улыбку — а потом не спеша приоткрыла рот, слегка запрокидывая голову. Холодный и сладкий… очень сочный — она угадала.
Кусочек помидора коснулся нижней губы, секунду спустя она ощутила этот вкус на языке. Новый тихий стон удержать было невозможно — наверное, проще было бы сдержаться во время секса. Закрыв глаза, Ира молча втянула лакомый кусочек внутрь рта и начала жевать так медленно, как могла, наслаждаясь каждой секундой. Теперь, когда первый голод был утолен, ей хотелось отдать должное превосходным свежим продуктам — такие помидоры далеко не на каждом шагу продаются, особенно зимой.
— Мне нравится, как ты ешь, — внезапно сказал он, когда она открыла глаза. — С первого взгляда понравилось.
— Что в этом особенного? — искренне удивилась Ирина.
— Все. Ты сексуальна, когда ешь, очень. Для меня это важнее всего остального.
— Серьезно?
Она еще не знала, верить ему или нет. Может, он просто придумал, как красиво сделать комплимент? Другим женщинам он, вероятно, говорит, что они сексуальны, когда застегивают пальто или наблюдают за каплями дождя, ползущими по стеклу?
— Серьезно, — ответил Тимофей, глядя в упор, — Еда — это самое земное и простое удовольствие. Первое удовольствие, которое учится получать младенец сразу после рождения, и последнее наслаждение, которое остается доступным перед смертью древним старикам. Если женщина не умеет наслаждаться едой, чем она вообще может наслаждаться?
— А тебе нравится, когда саба наслаждается как-то по-особому?
Ирина разломила теплый кусочек хлеба, который какое-то время просто держала в ладони, согревая руку, оторвала мякушку, отправила в рот следом за помидором.
— О да, — ответил Тимофей, снова улыбаясь чуть насмешливо. — Мне нравится вызывать особые состояния.
— Например, какие?
Ирина пожалела, что спросила, еще до того как он ответил — когда увидела, как зажглись его глаза. Он дразнил ее, просто раскручивал на эти вопросы… и она повелась, как любопытный ребенок.