— Спокойной ночи, малыш.
— Спокойной… ночи, — выдохнула она, с трудом находя под рукой рычажок, чтобы открыть дверцу.
Лори.
Обнаружив наутро спящую Ирину в квартире, она нисколько не удивилась: что-то подсказывало, что она еще покажет этому домостроевцу. И Лори испытала невольную гордость за нее. Сама она понятия не имела, выспалась или нет, и на каком вообще находится свете после вчерашней пьянки, которую слабовольно продолжила в одиночку после ухода Ирины.
Во рту сухость, в глазах туман, в голове вата… отличное начало для отвратительного понедельника. Одно хорошо — ей не надо работать этим утром. Ирине, кажется, тоже…
Чтобы хоть немного его скрасить, она решила приготовить оладьи на завтрак — благо, то была не первая ночевка у Ирины, и на ее уютной просторной кухне она ориентировалась отлично.
Четвертью часа спустя, взбивая тесто, делая аккуратные кружочки на завалявшейся без дела отличной сковороде, Лори ощутила, как настроение улучшается. Еще пара минут — и захотелось включить музыку. Интересно, куда она вчера забросила отключенный телефон?
Предусмотрительно сняв с огня сковороду, она на цыпочках, чтобы не разбудить Ирину, прокралась в коридор и отыскала телефон в сумочке, а потом, улыбаясь до ушей, устроила себе мини-дискотеку с поджаркой оладьев на кухне за плотно закрытой дверью.
Сонная Ира застала ее в тот момент, когда она виртуозно изображала ковбоя, помахивая над головой лопаткой, и изумленно застыла на пороге. Лори широко улыбнулась, не останавливаясь ни на секунду и изящным поворотом запястья указала на блюдо с оладьями:
— Твой завтрак, моя прелестная саба.
— Я по-другому представляла себе эту госпожу в депрессии, — наконец, сказала Ирина, с видимым усилием подавляя снисходительную улыбку.
— А я уже не в депрессии. Мы ведь не в том возрасте, чтобы тратить на депрессию больше одного дня, верно?
Снова помахав лопаткой над головой, Лори сделала еще один пируэт и выключила огонь под сковородкой:
— Отличный тайминг — у меня все готово. Умывай свое прекрасное личико и неси свою попочку к столу.
— Уже бегу, моя госпожа, — снова подавляя улыбку, поклонилась Ирина, и исчезла в коридоре.
— Мне кажется, я скоро растолстею, — сказала она, когда они приступили к жадному поеданию свежей пышной выпечки. — Мой дом — гедонист. Моя лучшая подруга — тоже.
— Как вчера прошло? — спросила Лори, внимательно разглядывая сияющее лицо подруги с искренним интересом. Вопрос ее отношений с тем домом был для Лори не праздным — если Ирина могла поделиться хоть чем-то, что даст ей ключ к отношениям с Димой, это будет просто спасением.