— В девять. Я пришлю машину.
— Даже не думай. Судя по тому, что творится в интернете, у твоего дома могут быть журналисты.
— Ты пересмотрела американских фильмов, малыш, — хмыкнул Тимофей снисходительно, — в наших краях папарацци не охотятся. Уж точно не по мою душу.
— Я приеду. Сама, — твердо повторила Ирина.
— Я пришлю адрес, — согласился он, и она даже увидела, как он кивает: резко и в то же время немного покровительственно, словно дает разрешение… как всегда.
Весь день она нервничала, работала и краем глаза смотрела новости в интернете — но принципиально нового не сообщали. Тимофей по-прежнему ничего не комментировал, следствие по-прежнему работало, родственники погибшего все так же молчали. Стало известно, что у покойного был ребенок, и его забрала мать. Когда Ирина прочитала это, ей стало немного не по себе.
Она вдруг поняла, что это скорее всего тот самый человек, на которого Тимофей кричал по телефону. Тот, кто хотел запретить своему ребенку общаться с бывшей, а потом внезапно психанул и закончил вот так. Мог ли Тимофей знать, что к этому идет?
Так или иначе, ему сегодня пригодится немного поддержки и тепла, размышляла она. И вдруг поняла, что ничего не знает о нем. Была ли у него поддерживающая семья — родители, друзья? Приехал ли сегодня к нему кто-то? Сколько знакомых позвонили? Опрашивала ли его полиция? К вечеру ее напряжение достигло пика. Она приехала домой раньше, чем рассчитывала, и оттого, что было слишком много времени, никак не могла решить, что надеть.
Примеряя серьги к платью, Ирина в последний момент сняла их и, разозлившись на себя, переоделась в третий раз… ей хотелось выбрать что-нибудь проще. Узкие джинсы и слиперы, топ на бретельках и распущенные волосы — так она кажется моложе и теплее. А Тимофей, как она поняла, не очень ценил специальную одежду. Судя по всему, он ценил только послушание.
Такси приехало мгновенно, стоило лишь вызвать, и к его дому она прибыла чуть раньше, чем договаривались. Нервно оглянувшись по сторонам, Ирина убедилась, что никого, похожего на папарацци, здесь нет: возможно, Тимофей прав. Это только в американских фильмах желтая пресса всегда толпой караулит у входа звезд, попавших в топовые заголовки.
— Ты был прав, там никого, — сказала она, как только он открыл дверь. Ирина перенервничала, и так боялась сказать не то, что выпалила это — ни к селу, ни к городу.
Тимофей выглядел намного хуже, чем накануне — заметно выделялись круги под глазами, и снисходительная улыбка получилась вялой:
— Как я и сказал, у подъездов сидят только американские журналисты, и в основном в кино. Наши просто обрывают телефон.