Она метнула на него осторожный взгляд сквозь опущенные ресницы. Все ее тело горело от желания. В какой-то момент, минут десять назад, она готова была на все — что угодно, лишь бы скорее трахнул ее.
Она почти завидовала несчастной маленькой актрисе, телом которой наслаждались сразу два парня — настолько было сильным желание. Но теперь, когда он стоял рядом, все выглядело реальнее… и страшнее. Далеко не все, что она видела в том фильме, Ира готова была пробовать сегодня… и когда-либо.
— Я… правда не знаю. Там было все, что только можно представить, — испуганно прошептала она. Ее глаза потихоньку адаптировались к темноте и она смогла разглядеть, что он переоделся — темные кожаные брюки, черная рубашка, ремень. О черт, он не собирался трахать ее. Он настроился на долгую игру. С ее губ после долгой паузы сорвался стон. Еще секунда — и она будет умолять его, чтобы больше не тянул.
В ответ прозвучал тихий смешок:
— Глупая, глупая саба… там не было и десятой части того, что можно представить. Но дело не в этом.
— Просто ты будешь смотреть порно, пока мне не надоест. А я буду смотреть на тебя.
Ира открыла рот и тут же закрыла. О нет, о нет. Экран напротив кровати снова загорелся, повинуясь беззвучному щелчку пульта. И на нем снова появилась та же актриса… окруженная на этот раз тремя мужчинами. Черт. Нет. Черт. Любая. Любая практика из тех, что она уже видела, мгновенно стала привлекательной и желанной.
Потому что просто лежать на кровати в свете огромного экрана и смотреть на непристойные картинки вместе с Тимофеем было абсолютно невыносимо. Она чувствовала себя абсолютно беззащитной и сгорала от стыда, подобного которому не испытывала, возможно, никогда прежде, за всю свою жизнь. Особенно когда его невозмутимый взгляд скользил по ее телу снова и снова, ненадолго останавливаясь на интимных зонах.
Дернувшись в своих цепях, Ира издала умоляющий стон:
— Ну пожалуйста… не надо.
— Мне нравится, когда ты умоляешь, — снова хмыкнул Тимофей. — Но я должен дать тебе урок послушания, саба. Скажи мне, насколько сильно ты сейчас хочешь мой член внутри?
Ира зажмурилась. Нет. Нет, она не может этого сказать. Если она сейчас начнет говорить, то просто заплачет… или из ее глаз уже текут слезы?
— Бедная упрямая нижняя, — голосом, полным издевательской сочувственной интонации, протянул Тимофей, прохаживаясь вокруг кровати — так, чтобы ни на секунду не перекрыть ей обзор огромного экрана. — Должно быть, твоя маленькая влажная норка сильно болит…
— Ну, пожалуйста… мой господин, — через силу выдавила Ирина громким шепотом.