Она начала трясти своей головой, догадываясь о его намерении.
– О, нет. Нет, нет, нет!
В его глазах был дьявольский блеск, когда он снял с нее сандалии без застежек и направил ее руки, чтобы она схватила верхнюю часть лобового стекла. Потом согнул ее левую ногу так, что ее нога лежала на его плече. Она была одета в легкий сарафан, который теперь съехал высоко на ее бедро, показывая белые стринги. Он шаловливо усмехнулся.
– Прекрасный вид.
Она пялилась на него широко раскрытыми глазами, ее животик трепетал, как сумасшедший.
– Джан, нас кто–нибудь может увидеть!
– Кто нас побеспокоит в середине в никуда? – повторил он ее слова.
– Твои работники службы безопасности!
– Они нас не побеспокоят. Они не посмеют.
– Но... но Джан, они могут увидеть нас!
Он показал ей свои часы.
– Это также служит в качестве трекера [Прим. пер. – «трекер» – отслеживающее устройство]. Видишь этот синий огонек? Это означает: «Держите дистанцию». Они далеко, Cara. Но если я нажму на эту красную кнопку, которая обозначает «Экстренный вызов» или «Красную тревогу», они будут здесь в мгновении ока, примчатся по земле и по воздуху.
– Окей, Джеймс Бонд... но... – она извивалась. Одно дело, если это делать при тусклом свете, и совсем другое – на открытом воздухе средь бела дня, но он, казалось, больше ее не слышал, пока его внимание было сосредоточено между ее ног. Джан оттянул в сторону эластичную ткань ее нижнего белья, обнажая ее наиболее приватную часть. У нее перехватило дыхание. О боже, к этому нужно было привыкнуть, этот мужчина смотрел на ее киску, словно это была самая восхитительная еда на планете.
– Поскольку я пока не могу войти внутрь этой чувствительной маленькой киски, я просто буду ее гладить, пока она не замурлычет.
Его горячее дыхание дуло на ее киску, заставляя ее покалывать, словно в нее сходились небольшие импульсы электричества. В данный момент она больше не чувствовала боли. Валенна высоко парила из–за грешного возбуждения.
Его пальцы широко обнажали ее нижние губы, раскрывая ее внутренние розовые складки. Этот мужчина играл с ней средь бела дня и, несмотря на ее страх быть пойманной камерой с широко раскрытыми ногами и его лицом между ними, она не хотела, чтобы он останавливался. О, мать всех сексуально возбужденных, блин, она могла все ясно видеть. Также не было никаких теней, чтобы скрыть ее позор.
– Ты уже мокрая. Ты думала обо мне весь день?
– Ммм... – самодовольному жеребцу нужно было спрашивать об очевидном? После того, как сегодня чуть ранее они разделили завтрак, наполненный утренней шутливой беседой, он пошел к гостю в какую–то спортивную сеть, а она осталась в его апартаментах, валяясь на кровати в блаженной удовлетворенности, ее тело благословенно размягчилось от его дикого владения пошедшей ночью.