Маша сбрасывала мои звонки. Я сбрасывала звонки Димы. Порочный, замкнутый круг.
До слез, до рыданий, до бессонных ночей и глубокого отчаяния.
На работе вообще не справлялась, да и боялась, что туда заявится Шарлай. А я еще не готова ко встрече с ним.
Нет.
Взяла отпуск за свой счет на две недели.
Зарыться в одеяло и в тысячный раз попытаться дозвониться до Маши.
Домой тоже к ней ходила — то она двери не открывала, то ее мать передала, что та не хочет меня видеть.
Но вот в чем я виновата? По сути, ничего и не было, не было же!
И все равно… я — зло. Гребанное зло, которое надо бы задушить, да, увы, некому…
— Алло! Маша! Маша, не бросай трубку! Молю!
— Хватит мне звонить! Иначе я заблокирую тебя! И не *уй ко мне домой ходить! Я тебя ненавижу!
— Да ничего у нас с ним не было! Честно! Клянусь!
— Шлюха ты. Шлюха конченная, чтобы тебя машина сбила.
…и гудки.
Это был выстрел. Выстрел в самое сердце. Я так долго сражалась сама с собой, лишь бы не предать ее. И, по сути, более-менее устояла, а она… она мне теперь такое желает?
Ну, что же… всё теперь еще проще.
Принять душ. Боевой макияж: накладные ресницы, ярко-алая помада. Шикарные серьги. Черные чулки, туфли на высоких каблуках. Без белья. Короткое, обтягивающее, сексуальное, черное платье…
Любимые духи… и, пока Вовки нет дома, пока он всего этого не видит, сбежать из дома.
Привычная дорога (пару пиликаний проезжих машин вслед — игнорирую, еще быстрее прибавляю шаг). Еще вдох — и нырнуть в подъезд.
Звонок в дверь.
Тихое шуршание — и наконец-то дрогнуло полотно.
Шарлай, ошарашенный, уставился на меня, меряя в головы до ног, потеряв дар речи.
— Ты один дома?
— Естественно, — невнятно прошептал. Несмелый, на автомате шаг назад, пропуская меня внутрь.
Отбросить сумочку куда-то на тумбу и резвым напором к нему ближе. Смело обхватила его за шею и впилась жадным, больным поцелуем в губы.
Мгновения, дабы побороть шок — и поспешно ответил.
Обнял за талию. Ладони скатились вниз. Сжал за ягодицы до сладкой боли.
Запрыгнула я на него — ловко подхватил меня и понес в комнату. Усадил на стол.
На ощупь, вслепую, все еще целуя, лаская меня, стремительно нырнул руками под платье, желая нащупать белье, преграду, но не наткнувшись ни на что, с животной похотью застонал.
Резво взялся за полы и стащил одежину вверх, тотчас отбросив оную прочь. Грубо схватил за грудь и припал к ней голодными поцелуями. Мгновения игры — и, повелевая, уложил меня на стол да сам забрался сверху.
Витиеватой дорожкой вниз, будоража кровь, разливая вожделение по всему телу с еще большей силой…