Сесть в автобус и направиться по новому адресу.
* * *
Внутри все сжимается, выворачивается, рвется на части. До дрожи, до липкого пота — страх съедает заживо.
Я уже на грани истерики. Откровенного, финишного нервного срыва.
Как всё сказать? С чего начать? Как отреагирует? А, может, у него уже кто-то есть?
И что делать с тем, что если он, и вправду, пока за мной ухлестывал, бегал по бабам?
Не знаю, я уже ничего не знаю.
Но сказать новость должна. Должна… наверное.
У самих дверей столкнулись, но даже не заметил. На ходу читал какие-то документы, перебирал бумажки.
— Дима… — несмело позвала я. Не отреагировал. Пошел дальше, на парковку к машине. Еще громче: — ДИМА!
Обмер, резкий разворот, по сторонам — и уткнулся взглядом в мои глаза.
Удивление расплылось по его лицу.
Но ни радости, ни злости не выказал.
Волнение.
Его… мое.
Шаги ближе. Застыл рядом:
— Да?
— Привет.
— Привет…
Молчим. Метания взоров от губ к глазам, и так по кругу. В душе скребут кошки. Язвит боль разлуки. Раны вновь вскрылись — и стало до жути страшно и невыносимо больно…
— Мне надо с тобой поговорить, — решаюсь первая на слова.
— Сейчас? Прямо сейчас? — уточнил.
— Если тебе не сложно, и не сильно занят.
Быстрый взгляд на бумаги, на часы. На меня.
Прожевал эмоции:
— Если не очень долго, а так давай вечером. Я свободен… если что, и если тебе удобно будет.
— Я…
— Ну? — не выдерживает.
— Может, отойдем с дороги? В сквер, — несмело я.
Замялся. Но секунды — и:
— Хорошо.
Прошелся вперед. Торопливо и я за ним.
Присела на каменную ограду, не имея уже сил так долго стоять на ногах.
Последовал примеру — присел рядом:
— Что случилось?
Еще один глубокий вдох, прогоняя страх, и как на духу (и будь что будет; поверит или нет):
— Я беременна. От тебя.
Замер, не дыша.
— Что молчишь? — не выдержала я. — Скажи хоть что-нибудь.
— Ты же его оставишь?
Дернулась от вопроса, тяжело сглотнула. Уставилась на Шарлая:
— Да. Да, конечно…
Усмехнулся… рассмеялся вдруг счастливо, стер с лица эмоции и устремил взор на меня:
— Я предполагал, что такое может случиться. Вернее, — замер, взвешивая за и против, — вернее, надеялся…
— Что? — удивленно вырвалось из меня.
— Ну, мы же уже не дети. Знаем, как это все делается. Верно?
Обомлела я от прозрения.
— По крайней мере, — продолжил, — с моей стороны… все было для этого сделано. Тем более, что это у нас было в тот день не один раз.
— Д-дима, ты сейчас шутишь? — в ужасе вперилась я в его глаза.
— Нет, — вполне серьезно, отчеканил правду. — Я не балбес. И сколько у меня было баб, я всегда был осторожен. А с тобой — это осознанно. И ты можешь меня ненавидеть, но только так из наших с тобой отношений можно было бы выщемить эту гребанную Торопову. Разве я не прав? Только так.