Карету мы столкнули в ближайший овраг. Получилось довольно удачно. Если не присматриваться, то её обломков сверху почти не видно. Я сам сводил Ксюшу к ручью, выбрал репьи из её гривы и хвоста. Пока запрягал, она тыкала меня мордой в плечо и норовила залезть в карман куртки, где я припас для неё кусок последней чёрствой лепёшки. Солдаты навьючили лошадей, и Грус отдал команду к отправлению.
Лика решила ехать со мной. Толик, теперь официально назначенный разведчиком, бежал в основном впереди отряда, периодически возвращаясь, чтобы сообщить, что впереди "чисто". Василий устроился на ликиных коленях. Здоровье его поправилось, только он страдал от блох, которые по его уверениям, перескочили на него с блохастого Толика. Моё предположение, что это могло произойти во время его последней мышиной охоты, он с негодованием отверг. И взял с меня слово, что как только мы вернёмся к цивилизации, я раздобуду дегтярного мыла и устрою ему помывку. Вроде, оно помогает избавиться от этой заразы.
"Вонь от него, конечно, неимоверная, но лучше терпеть вонь, чем укусы этих тварей!" - заявил он.
Скоро мы въехали в ущелье. Дорога стала хуже, вся она оказалась загромождена осыпавшимися со скал камнями, размером от мелкого щебня, до солидных валунов. Конечно, за ней столетия никто не ухаживал, поскольку на балансе, так сказать, она не числилась, а контрабандисты тут на повозках не рассекали. Чаще пешком и на лошадях. Тем не менее, проехать пока было можно. Лошадка шла шагом, да тут и не разгонишься: справа отвесная стена, слева неглубокая пропасть, на дне которой шумит горная речка. Неглубокая, конечно, относительно: если свалишься, то костей не соберёшь. Время от времени дорога спускалась ко дну ущелья, и тогда можно было сделать короткий привал, напоить лошадей и напиться самим.
А затем снова вперёд. Если нам никто и ничто не помешает, то дня через три-четыре мы прибудем, хоть и к промежуточной, но очень важной цели нашего путешествия: месту слияния ущелий. Оно расположено всего в полумиле или даже меньше от перевала, на котором стабилизировалась линия фронта. Или, поскольку, как я уже говорил, тут в горах никакой такой линии нет, то к точке боевого соприкосновения имперских и лёрских войск.
По мере нашего продвижения, климат понемногу менялся. Коряво сказано? Но зато верно передаёт температурные колебания в течение суток. Если днём, да на солнышке было по-прежнему жарковато, то когда отряд попадал в тень, то ветерок, который в горах дует всегда, приносил уже не просто желанную прохладу, а нечто... более бодрящее, так сказать. Впору обзаводиться толстыми суконными штанами, национальной лёрской одеждой - предметом неиссякаемых шуток жителей равнин. Только взять их было негде.