Я приблизился к воротам, солдат городской стражи неспешно выполз из тени навеса и, подняв руку, заступил мне дорогу:
- Кто такой?
- Бушуй, сын Бушуя, сержант! Комедиант.
И не лень этому на самом деле, никакому не сержанту, а последнему рядовому из рядовых вылезать в своей кирасе и кожаном обмундировании на полуденное солнце из тени? Где, кстати, имеется и скамеечка, на которой как раз и сидит настоящий сержант, в данный момент, попивающий что-то из запотевшего кувшинчика. Полагаю, не кипячёное молоко. Конечно, не лень, это не только служба, но и бизнес.
- Комедиант, значит? Это дело! Плати налог на скотину и проезжай!
Время от времени солдаты наглеют и начинают требовать различные виды мзды, хотя въезд в город формально бесплатный. Потом какой-нибудь слегка ошкуренный ими купец прорывается к барону и жалится ему. Поэтому знатных и зажиточных вратари стараются не обижать, но иногда ошибаются. Барон гневается, солдат, как правило, самых рядовых порют, и безобразие на время прекращается. А сегодня, значит налог на скотину? Наверно, барон уехал? Ах, да! Ведь война же!
- Какой ещё налог, сержант?
- А такой, что если продашь на базаре лошадь, то процент полагается барону.
- Но я не собираюсь её продавать!
- Все так говорят, чтобы не платить! Да не боись, когда будешь выезжать, вернут тебе твою медяшку.
Лучше заплатить, хотя можно намекнуть на знакомство с сильными мира сего. Но это значит вызвать недовольство, а может даже и придирки. Монета перекочёвывает в потную ладонь мздоимца, и тот теряет ко мне интерес. Квитанцию, по которой мне теоретически должны были бы вернуть денежку, он мне отдать, естественно, забывает. Их вообще никто и никогда не видел. Эх, и погуляют палки по твоей толстой заднице, солдатик!
Гостиница в нашем мире не потянула бы и на половину звёздочки. Зато никакой дискриминации по доходам и знатности. Есть чем заплатить - живи, пока деньги не кончатся. И никто тебя не спросит, барон ты или вор с большой дороги. И документов не спросит. Правда удобства, включая умывальник, на заднем дворе, но за отдельную плату тебе в номер и таз с горячей водой принесут, а горшок, наоборот, вынесут.
Я пристроил Ксюшу в конюшне и поселился как всегда на верхнем, третьем этаже. То есть, Бушуй там всегда поселялся. Тут не так жарко, как может показаться: сверху под раскалённой черепичной крышей ещё чердак. Туда тянет сквозняк с нижних этажей... Терпимо, в общем, и дёшево.
Правда, любимую Бушуеву комнату прямо передо мной занял какой-то молодой хлыщ в потрепанном дорожном костюме. Увидел я его мельком в коридоре. Юнец, но под носом уже пробиваются нахальные чёрные усики, волосы до плеч, шпага на боку... Мелкий дворянишко, видать. Бушуй, а значит я, и сам такой - законный сын своего законного дворянского папы. К сожалению, умершего в бедности и одну только шпагу мне и завещавшего. Но это только для метрик и прочих документов я дворянин: афишировать своё происхождение комедианту, пожалуй, не стоит. А с началом этой войны тем более. Но шпагу носить имею законное право! При желании, которого нет.